«Если сходишь с ума, — услышала она голос отца, — то обрати это себе во благо».

Говорил ли он когда-нибудь на самом деле что-то подобное? Она не знала, знала только, что слышала его голос у себя в голове.

Когда она перестала плакать, глаза у нее были воспалены, а лицо горело. Направившись к раковине, она почувствовала, как что-то дернуло ее за руку, и обнаружила, что все еще держит трубку, прикрепленную к настенному телефону длинным черным шнуром, закрученным спиралью.

Вик вернулась, повесила ее на рычаг, потом постояла, глядя на диск набора. Она ощущала опустошенность и боль, но теперь, когда истерика миновала, она также чувствовала, впервые за эти дни, своеобразный покой, очень похожий на тот, что испытывала, когда набрасывала какую-нибудь из картинок «ПоискоВика».

Были люди, которым можно было позвонить. Было из чего выбирать.

В головоломках «ПоискоВика» всегда было много отвлекающей визуальной информации, много шума. Кульминация первой книги наступала внутри инопланетного космического корабля. ПоискоВик должен был пробраться через поперечное сечение звездолета, нажимая по пути на разные самоуничтожающиеся переключатели, и наконец достигнуть спасательной капсулы. Между ним и свободой были лазеры, запертые двери, отсеки с повышенной радиацией и злобные инопланетяне, похожие на большие кубы кокосового желе. Взрослым это давалось труднее, чем детям, и Вик постепенно поняла, что дело было в том, что взрослые всегда пытались увидеть свой путь до конца, а это было невозможно из-за чрезмерного обилия информации. Там было слишком много, на что смотреть, слишком много, о чем думать. Дети, однако, не стояли в стороне от головоломки и не смотрели на все разом. Они притворялись, что они и были ПоискоВиком, героем рассказа, находились внутри самой головоломки и смотрели лишь на то немногое, что мог видеть он сам на каждом этапе своего пути. Разница между детством и взрослой жизнью, убедилась Вик, состоит в разнице между воображением и отстранением. Меняя одно на другое, заблуждаешься.

Вик видела — уже, — что ей на самом деле вовсе не нужно искать Мэнкса. Это было так же безнадежно, как пытаться попасть в одну летящую стрелу другой. Он думал — она позволила ему так думать, — что она попытается догнать его с помощью своего моста. Но ей не нужно этого делать. Она знала, куда он направляется. Куда он должен попасть. Она могла направиться туда в какое угодно время.

Но это означало бы забегать вперед. До Страны Рождества было еще очень далеко, как в прямом, так и переносном смысле.