Она бросила последний взгляд на Вик, прикорнувшую на диване, подложив себе под подбородок сжатые кулаки. На этот раз Мэгги ничего не могла с собой поделать. Дверь была рядом с диваном, и Мэгги, направившись к ней, остановилась, наклонилась и легонько поцеловала ее в висок. Уголок рта у спящей Вик приподнялся в кривой улыбке.

Мэгги отправилась искать среди теней мальчика. Вышла в бывшую детскую библиотеку, тихо прикрыла за собой дверь. Ковровое покрытие, заплесневелыми полосами оторванное от пола, было скатано к стене, образуя ряд вонючих рулонов. Под ногами был влажный бетон. Один угол комнаты занимала половина огромного глобуса — перевернутое вверх тормашками Северное полушарие было полно воды и голубиных перьев, а его бока покрывали полоски птичьего помета. Перевернутая с ног на голову и обгаженная Америка. Она рассеянно заметила, что до сих пор держит в руках мешочек с фишками «Эрудита», забыла убрать его в стол. Тупица.

Где-то справа от себя она услышала звук, не очень отличавшийся от скворчания сливочного масла в сковороде. Мэгги начала огибать П-образный ореховый стол, где она когда-то выдавала «Коралину»[163], «Дом с часами на стене»[164] и «Гарри Поттера». Приблизившись к каменной галерее, которая вела в центральное здание, она увидела прыгающие желтые блики.

Мальчик со своим бенгальским огнем стоял в дальнем конце галереи. Маленькая, приземистая, черная фигурка в капюшоне, скрывавшем лицо. Он стоял и смотрел, а бенгальский огонь, извергавший искры и дым, был направлен к полу. В другой руке он держал длинную серебристую банку. Она уловила запах влажной краски.

— остановиться могу не никак Я, — грубым, странным голосом сказал он и рассмеялся.

— Что? — сказала она. — Мелкота, выметайся отсюда вместе с этим.

Он покачал головой, повернулся и побрел прочь, это дитя теней, двигавшееся как фигура во сне, освещая дорогу в какую-то пещеру бессознательного. Он пьяно покачнулся, едва не врезавшись в одну из стен. Он был пьян. Мэгги чувствовала запах пива даже на таком удалении.

— Эй! — сказала она.

Он исчез. Где-то впереди она услышала смех, отдававшийся эхом. В отдаленном мраке зала периодики она увидела новый свет — струящееся, угрюмое сияние огня.

Она бросилась бежать. Ударяясь ногами о шприцы и бутылки, гремевшие по бетонному полу, она бежала мимо заколоченных окон. На стене справа от нее кто-то, возможно, этот ребенок, набрызгал надпись красной аэрозольной краской: БОГ СГОРЕЛ ЗАЖИВО ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО ДЬЯВОЛЫ. Краска еще стекала, ярко-красная, словно стены кровоточили.