– Длинная история, – отозвался я. – На-ка, сначала возьми и отведай кусочек Марвина.

Глава LI Мы поболтали о превращении в слепней

Глава LI

Мы поболтали о превращении в слепней

Первым из нашей компании заснул Хэртстоун, так как до храпа Тора ему было параллельно. Пользуясь тем, что бог устроился снаружи, он заполз в палатку и мигом там отрубился.

Мы с Сэм и Блитценом продолжали сидеть у костра. Поначалу я опасался разбудить Тора, но вскоре понял: возле него сейчас хоть степ отбивай, или бей в гонги, или начни выкрикивать его имя, да даже взорви что-нибудь, все равно не проснется.

У меня возникло сильное подозрение, что именно так он своего фирменного оружия и лишился. Хитрецы великаны подождали, пока он заснет, а потом подогнали пару строительных кранов и увели с их помощью молот.

С наступлением ночи пламя костра показалось мне просто спасительным. Тьма стояла такая густая, какой я не видел даже во время наших с мамой походов с ночевками в диких местах. Из черневшего леса слышался волчий лай, от которого меня начало колотить, а ветер в каньонах выл, как хор зомби.

– Нет, сынок, – возразил мне Блитц, когда я ему сказал об этом. – Древнескандинавские зомби зовутся драуграми, и они совершенно бесшумны. Подберутся к тебе вплотную, а ты даже и не услышишь.

– Вот спасибо тебе большое, порадовал, – поежился я.

Блитцен поковырялся с рассеянным видом в миске с жарким из козлятины, которое, похоже, совершенно не жаждал отведать. Он переоделся с явной задумкой выглядеть модно и стильно на фоне йотунхеймского снега: костюм из синей шерстяной ткани и бело-сливочного цвета тренч. Для нас он тоже принес по рюкзаку с новой одеждой, которую умудрился подобрать на глазок совершенно точно. Неплохо, знаете ли, если у вас есть друг, вдумчиво относящийся в подобным вещам.

Блитц рассказал, почему так долго не возвращался к нам. Доставив маме сережки, он вынужден был задержаться в Фолькванге для исполнения нескольких важных обязанностей как представитель Фреи. От него требовалось выступить арбитром в оценке устричной выпечки, затем судить игру в волейбол, после чего присутствовать в качестве почетного гостя на шестьсот семьдесят восьмом ежегодном фестивале игры на укулеле.

– Все это было просто ужасно, – жаловался нам Блитцен. – Сережки маме понравились, но она даже слушать не захотела, каким образом я их добыл. Что ей мой поединок с Джуниором?! Она только и спросила: «А не хотелось ли тебе, Блитцен, самому делать такие прекрасные вещи?»

Он вытащил из кармана цепь Андскоти; она сияла серебряным светом, как крохотная луна.