Пламя костра бликовало в глазах у Сэм, отчего они стали почти такими же красными, как у Сурта.

– Магнус, – крайне серьезно проговорила она. – Оборотничество – это совсем не то, что спрятаться под моим хиджабом. Хиджаб меня просто скрывает и защищает, а оборачиваясь кем-нибудь, я меняю не только внешность, но и собственную суть. Каждый раз, как я это делаю, у меня появляется чувство, словно мной пытается овладеть какая-то часть того, что досталось мне от отца. А он ведь непредсказуемый, верткий, как жидкость. Не хочу становиться такой.

– Вот бы он достался тебе в отцы, – указал я с усмешкой на спящего Тора. – Испускающий газы амбал с козьим жиром на бороде и с руками в наколках. В Вальгалле все тогда бы просто в тебе души не чаяли.

– Какой же ты циник, Магнус, – с трудом сдерживала она улыбку. – Тор очень значительный и уважаемый бог.

– Даже не сомневаюсь, – в тон ей откликнулся я. – И Фрей, полагаю, такой же, хоть и ни разу его не видел. Но, по-моему, твой отец вполне себе ничего. Может, он и социопат, но зато с чувством юмора.

Сэм резко вскинула голову. Лицо ее сделалось напряженным.

– Ты так говоришь, будто с ним встречался.

– Ну, можешь считать, что я себя выдал. Наяву мы с твоим отцом никогда, конечно, не виделись, но он дважды являлся мне в предсмертных видениях. – И я наконец решился ей рассказать про сны, предостережения Локи и про то, как усиленно он меня убеждал отдать меч дяде Рэндольфу и забыть про поиски Острова Волка.

Сэм меня не прерывая слушала, и по ее виду я не мог понять, то ли она сердится, то ли просто потрясена, то ли и то и другое вместе.

– Почему же ты мне не рассказывал раньше? – спросила она, когда я умолк. – Боялся доверить?

– Ну, если только сначала. А потом просто не знал, что решу. Отец твой умеет выбить из колеи.

Сэм, подбросив в пламя сухую ветку, смотрела, как ее постепенно охватывает огонь.

– Какие бы обещания тебе ни давал мой отец, ты не должен следовать его советам, – твердо проговорила она. – Мы просто обязаны встретиться лицом к лицу с Суртом, и меч нам для этого необходим.

Память моя немедленно возродила сон. Горящий трон Одина, плавающее в дыму над ним темное лицо и обжигающий, как огнеметом, голос, суливший мне и моим друзьям участь фитиля, от которого воспламенятся и сгорят все Девять Миров.

Я огляделся в поисках Джека, но нигде его не увидел. Он совершал облет по периметру местности, как он сам выразился, патрулировал, а мне дал совет стараться как можно дольше не брать его в руки, иначе впаду в прострацию от напряжения, которое было потрачено на великаншу.