– Ну, ты полный идиот! – А затем прошептала мне на ухо: – Спасибо.

– Мы еще сделаем из тебя воина, сын Фреи, – взъерошив мне пятерней волосы, пообещал Хафборн.

Дождавшись тишины, Один поднял вверх руку, и пульт его превратился в сияющее белое копье.

– Именем Гунгнира, священного оружия Всеобщего Отца, я объявляю, что семерым этим героям даруется право свободно перемещаться по всем Девяти Мирам, включая Вальгаллу. Куда бы они ни направились и что бы ни делали, никто не вправе подвергнуть сомнению, что это происходит от моего имени и по воле Асгарда. И всем запрещается под страхом смерти чинить им препятствия. – Он опустил копье. – Сегодня у нас пир в их честь. А завтра мы предадим огню наших павших подруг.

Глава LXXI Мы сжигаем прогулочную лодку, почти уверен, что нелегально

Глава LXXI

Мы сжигаем прогулочную лодку, почти уверен, что нелегально

Похороны устроили на пруду в Общественном парке. Не знаю, каким уж образом эйнхериям удалось раздобыть прогулочную лодку. Они ведь не рассекают по пруду зимой. Прогулочное суденышко подверглось некоторой модификации и превратилось в погребальную ладью для трех погибших валькирий. В коконах из сияюще-белой ткани, они лежали теперь на деревянном щите, окруженные оружием, латами и золотом.

Пруд, соответственно времени года, промерз почти до дна. Отправить по нему лодку вплавь естественным образом не представлялось возможным, но эйнхерии привели подругу – пятнадцатифутовую великаншу по имени Гироккин.

Явившись к нам, несмотря на погоду, в шортах из обрезанных джинсов и футболке размера XXXXL с логотипом Бостонского гребного клуба, она протопала босыми ногами по пруду, перепугав уток и расколошматив весь лед, а затем, покрытая, словно глазурью, подмерзающей на глазах водой, скромно встала в сторонке на берегу, стесняясь мешать скорбящим.

Эйнхерии выходили один за другим вперед для прощания с павшими. Многие клали в погребальный костер оружие, монеты или какие-нибудь другие подарки, произнося последние благодарности Гунилле, Маргарет и Ирен за то, что они сочли их достойными Вальгаллы.

Когда все попрощались, Хельги разжег огонь на лодке, а Гироккин оттолкнула лодку на середину пруда.

Кроме нас, в Общественном парке не было ни души. Может быть, магия перекрыла им вход. А возможно, здесь кто-нибудь и прогуливался, но волшебство не давало им увидеть толпы возрожденных из мертвых воинов, в скорбном почтении наблюдающих, как священное пламя уносит трех геройски павших валькирий. И благодаря тем же волшебным силам нам, здесь присутствующим, тоже не дано было видеть здесь смертных бостонских граждан.