— Бред, — не выдержал Миха.

Моня лишь искоса взглянул на него, толи соглашаясь, толи не принимая его высказывание.

— Не бред, — тяжело ответил Бес.

— Господи! За что все это нам? — чуть ли не всхлипывая, проговорила Анна. — За что это все мне?

Полковник смотрел на спутников, кожей чувствовал, что они испытывают животный страх. Боятся того, что видят, боятся своих мыслей, и боятся идти дальше. Но идут.

— Расскажите что все это? — обратился полковник ко всем сразу. — Я же вижу, как на вас это действует.

Миха хмыкнул себе под нос.

— Веришь в проклятия, мент? — спросил он.

— Как-то не особо, — ответил полковник.

— А поверить придется. Ты вот думаешь, что мы наркоманы, убийцы там? Да? Так?

— Это все в протоколе написано.

— Да засунь ты себе свои протоколы, знаешь куда?

— Догадываюсь.

— Чушь все это, что там написано. Видел бы ты своими глазами, что видели мы. Или побывал бы в шкуре вон, Беса. Ты бы все свои звездочки пропил или продал, что бы откупиться. Но откупиться здесь не возможно. Здесь все должно быть по-честному. Получил задание. И идешь выполнять его, как проклятый. Иначе не сорвешься.

— Не понимаю, — признался полковник.

— Пока не увидишь — не, не поймешь. Помнишь, мы корчились, там на карнизе. Ты еще ржал, как придурок.

Леонид Васильевич утвердительно кивнул.

— Это не наркотики. Это все вот это, — Миха указал рукой на рисунки.

— В смысле?

— Молятся они, видишь?