Оглядываясь назад (Филлипсо больше никогда этого не делает), можно понять, что алиби было лишним, и сочинять его не стоило. Филлипсо просто называет начало «неблагоприятным» и не вдается в подробности. Дело в том, что все началось однажды ночью, когда он напился без особого повода – если не считать того, что ему только что выплатили сорок восемь долларов за рекламу сети магазинов «Хинкти-пинкти», – а свое отсутствие на следующий день объяснил байкой про обрыв провода на катушке зажигания, который он якобы искал полночи где-то в холмах, возвращаясь домой от старушки-матери. Следующим вечером он действительно навестил старушку-мать, и на обратном пути машина внезапно заглохла, и он провел полночи, копаясь в проводке, пока перед рассветом не обнаружил… вот именно. В такие моменты просто невозможно не соврать. И пока Филлипсо придумывал вероятные правдоподобные альтернативы истине, небо на мгновение озарилось. Тени камней и деревьев вытянулись, померкли и исчезли, прежде чем он успел поднять голову. Это была температурная инверсия, или вспышка метана, или огни святого Эльма, или даже метеозонд – не имеет значения. Филлипсо посмотрел туда, где уже ничего не было, и предался вдохновению.

Его машина стояла на травянистой обочине между двумя скалами. Справа густой лес окружал небольшую полянку, наклонную прогалину, из которой торчали булыжники всевозможных размеров, когда-то принесенные ледником. Филлипсо быстро выбрал три камня около фута в диаметре, располагавшихся на равном расстоянии друг от друга и уходивших в землю на одинаковую глубину – то есть не слишком глубоко, он был находчивым человеком, а не трудолюбивым. Он поднял эти булыжники, стараясь ступать туфлями на каучуковой подошве исключительно на пружинистую траву и оставлять как можно меньше следов, затем по очереди унес камни в лес, бросил в покинутую лисью нору и прикрыл сухими ветками. После этого побежал обратно к машине, достал из багажника паяльную лампу, которую одолжил, чтобы отремонтировать потекший шов на старинной ванне в доме матери, и с ее помощью тщательно выжег углубления в земле, где раньше лежали камни.

Вне всяких сомнений, судьба прилежно трудилась с тех самых пор, как он сорок восемь часов назад напился и поддался греховной лжи. Однако в этот момент она решила проявить себя, потому что стоило Филлипсо аккуратно прижечь собственное предплечье, выключить паяльную лампу и убрать ее в багажник, как на макушке холма возникла машина. И не просто машина. Она принадлежала журналисту приложения «Сандэй», некоему Пенфилду, который не только не знал, о чем писать следующую заметку, но и видел вспыхнувшие полчаса назад огни в небе. Филлипсо собирался доехать до города и вернуться с журналистом и фотографом, чтобы показать выпуск начальнику и объяснить свое повторное отсутствие. Однако судьба задумала нечто более крупное.