Начинается.

— Отвали, ничего я не корчу. — Меня охватывает тихое бешенство.

Желание, старое желание.

Тут Бо смеется, и атмосфера разряжается.

— Помню, в последний раз мы были в Стамбуле — примерно за год до моего прихода в этот отряд, — ну вот, помню, идем по Истикляль от площади Таксим. Проходим дешевые киношки — там они подряд, одна за другой, сворачиваем в переулок, он еще весь в цветах, плюнуть негде. Смотрим, а впереди топают еще двое спейсеров. Там рынок, дальше рыбу продают, потом дворик, где апельсины всякие, сладости, морские ежи, капуста, ну, в общем, чего только нет. Но цветы раньше всего. И вдруг видим: какие-то эти спейсеры странные. Форма в порядке, все на месте, не придерешься. Прически — как надо. Ну не врубаемся — в чем тут дело… а потом слышим — разговаривают. Господи, да это же просто мужик и баба, вырядились спейсерами и пытаются клеить фрелков! Представляете, дурят фрелков!

— Ага, — отзывается Лу, — мне тоже такое случалось видеть. В Рио таких полно.

— Ну мы их спокойненько так отвели в тихий переулок и отметелили, — заканчивает Бо.

Келли ставит чайный стакан на стойку.

— От площади Таксим по Истикляль до цветочного переулка? Чего было сразу не сказать, что там фрелки водятся!

Улыбка на лице Келли означала бы, что все в порядке. Но улыбки не было.

— Черт, — говорит Лу, — мне никто никогда не объяснял, где искать. Выхожу на улицу, а фрелки сами меня чуют. Я их на другом конце Пикадилли вижу. Тут дают что-нибудь, кроме чая? И вообще, где у них можно выпить?

Бо усмехается:

— Ты что, не помнишь, в какой мы стране? Правильно, мусульманской. Хотя, знаешь, в конце того самого цветочного переулка полно забегаловок с зелеными дверями и мраморными стойками, там литр пива примерно пятнадцать центов. А еще дальше лотки, где жарят жуков в масле и делают бутерброды со свиной требухой.

— А замечали, как фрелки ее хлещут? В смысле, выпивку… не свиную требуху.

И мы пускаемся в воспоминания. Заканчиваем историей фрелка, которого один спейсер пытался раскрутить, а тот ему: «Чего я люблю — это, во-первых, спейсеры, во-вторых, хорошая драка…»

Весь этот треп лишь паллиативная мера, не лекарство. Даже Мюз понимает: этот день мы проведем не вместе.

Дождь перестал. Мы выходим, садимся на паром до Золотого Рога. Только высадились, Келли с ходу спрашивает, где тут площадь Таксим и как пройти на улицу Истикляль, а ему отвечают, надо ехать на долмуше, потом оказалось, так у них тут маршрутное такси называется, едет, значит, только по одному маршруту, и народу в нем — как селедок в бочке. Зато дешево.