— Спокойной ночи.

Бадди немного посидел на кровати. Потом выключил свет и лег. Уснуть никак не удавалось, пришлось три раза мастурбировать. Наконец он погрузился в беспокойный сон. Однако утром он по-прежнему помнил чернокожую девочку, которая пришла к нему и разбудила… разбудила в нем столько всего.

На утреннем обходе врачи огорчились, что повязка сдвинута, и говорили про симпатическую офтальмию. Потом исследовали левую роговицу и удалили последние металлические пылинки. В клинике его продержали еще три дня, приводя в норму давление стекловидного тела и внутриглазной жидкости для профилактики прежде не выявленной склонности к глаукоме. Врачи объяснили, что то, отчего иногда туманится его левый глаз, — это плавающее помутнение стекловидного тела и причин для беспокойства нет. Сказали посидеть дома недели две. И повязку с глаза снять не раньше чем за два дня до выхода на работу. С компенсацией за несчастный случай на производстве его тоже помурыжили, но Бадди разобрался — оказалось, он просто неправильно вписал дату.

Девочку он больше не видел.

А из всех радиоприемников, музыкальных автоматов и скопитонов в Нью-Йорке и в Буэнос-Айресе, Париже и Стамбуле, Мельбурне и Бангкоке звучала музыка Брайана Фауста.

В день, когда Фауст должен был лететь с Земли на Венеру, Бадди вернулся на работу в космопорт. Это было за три дня до конца срока, который назначили врачи, так что на глазу его еще красовалась телесного цвета повязка.

— Господи, — сказал он Биму, перегнувшись через перила смотровой площадки на крыше ангара, — народищу-то сколько!

Бим сплюнул на горячий гудрон. Лайнер стоял на взлетной площадке под августовским солнцем.

— Перед стартом он обещал спеть, — сказал Бим. — Надеюсь, беспорядков не будет.

— Спеть?

— Видишь там деревянный помост с усилителями? Лишь бы эти малолетки не учинили тут безобразий.

— Бим, а можно я спущусь поближе к помосту?

— Зачем?

— Хочется увидеть его поближе.

— Ты сам только сказал про народище.

Держась за перила, Бадди смотрел вниз. Его мышцы перекатывались под наколкой: «Спляшем на Марсе чечетку с Долорес-красоткой» на фоне колец Сатурна.

— Ну мне надо!

— Не понимаю, какого черта…