— А ты когда-нибудь задавал себе вопрос — почему?

— Образование, много свободного времени, — предположил я, — мы рано уходим на пенсию…

Мейбл усмехнулась:

— О нет, Блэки, это далеко не все. Мужчины и женщины работают вместе. Наш штурман, Фальто, один из лучших поэтов современности, пишущих по-французски, прославленный на весь свет, и притом лучший штурман, какого я видела. А Джулия, которая нас так прекрасно кормит, может вести Ядозуб почти не хуже меня и пишет паршивые картины, работает с тобой, со мной, с Фальто и Скоттом — мы все работаем на одной станции техобслуживания. И даже тот факт, что ты запросто можешь переселиться из комнаты Скотта, а маленькая мисс Суяки — к нему вселиться с легкостью, которая изумила бы твоих африканских предков не меньше, чем моих финских. Вот что такое этот стальной драндулет.

— О’кей, — сказал я, — я тронут до слез.

Мы обошли ступицу. Скотт открывал вторую дверь хамелеонова гаража и показывал Сью, где хранятся домкраты и графит.

— Некоторым, — продолжила Мейбл, когда я убрал руку с ее плеча, — не особо нравится этот образ жизни. Вот почему мы попытаемся сделать подключение здесь, у канадской границы.

— Подключение? — живо обернулась Сью. — Это когда поселок присоединяют к Всемир…

Тут Скотт со всей силы толкнул Мейбл, и она с криком упала на листья.

Я отпрыгнул назад, а Сью судорожно сглотнула. Что-то вжикнуло о ступицу и унеслось через папоротники, срезая их на лету.

— Глядите! — крикнула Сью.

Я ошалело разглядывал восьмидюймовую царапину на очень крепкой шкуре Ядозуба, примерно на том уровне, где мгновение назад была сонная артерия Мейбл.

За ручьем по камням карабкалась рыжая девчонка, на которой одежды было еще меньше, чем на Скотте.

Сью юркнула в заросли папоротника и подняла лезвие.

— Они пытались кого-то убить?

Мейбл пожала плечами.

— Ты кадет Суяки? Мы собираемся обследовать участок подключения. Ой, эта штука выглядит серьезно.

— Я охотилась с боло, — осторожно проговорила Сью. — У себя дома. Но таких никогда не видела.

Два изогнутых клинка соединялись в виде креста, все четыре лезвия были заточены.