Ветер сбивал с ног. Под надежной защитой драконьих крыльев Тралл успел забыть о разбушевавшейся стихии. Черное небо взрывалось вспышками света. Прежде всего, Тралл различил зависшие над землей летающие корабли, но затем вгляделся вдаль, в горизонт, освещаемый неровным метанием драконьего огня.

Во тьме блеснуло закованное в адамантит тело дракона, и тут же исчезло.

— Он сможет? — прокричал Тралл Малфуриону. — Смертокрыл вытащит его оттуда?

Малфурион ненадолго остановился, прекратив спуск с горы, и, поглядев вдаль, сказал:

— Его зовут Нелтарион, Тралл. Пора бы запомнить.

***

Тварь слева чернее ночи и опаснее смерти. Он должен быть аккуратным, ведь он обещал Джайне, что вернется. Нелтарион поднимается выше, огибая скалу и тварь, укрывшуюся в ее расщелине.

«Стихии Азерота выбрали себе нового защитника, и это твой сын, Нелтарион. Тарион жив и сейчас он в Грим-Батоле».

Лишь пять хроматических драконов следовали за ним, остальные получили приказ сражаться за Редут, а те, что с Джайной, должны охранять ее, чтобы ни случилось. Ему хватит и пятерых. Должно хватить.

В конце концов, все зависит не от них, от него самого. Только он сможет проникнуть сквозь стену. Он должен верить.

«Ты знаешь крепость лучше любого из нас. И только тебя не страшит близость освобожденного Н-Зота».

Алекстраза говорила долго, без передышки, словно остановись она, то не сможет начать заново. Нелтарион не спрашивал, где она и почему решилась рассказать ему обо всем сейчас. Возможно, стоило спросить. Все-таки Тарион был важен и до того, как стал Аспектом-Хранителем, но Алекстраза и словом не обмолвилась о том, кто должен заменить его.

Ветер вконец обезумел. Один дракон нырнул в бок, уходя от столкновения с тварью, но ветер предательски подхватил его и швырнул прямо в пропасть. В живых остались четверо.

Это не их битва. Это его сражение против сил Н-Зота, который и без того лишил его многого, и Нелтарион не позволит отнять у него и самое дорогое. И это не его жизнь, хотя Малфурион сделал все, чтобы он смог остановиться прежде, чем станет поздно.

Сейчас каждое обращение к стихии обернется против него самого, а не только против тех, на кого оно направлено. Так однажды Ноздорму Вневременный переступил порог необратимости, и Время отвернулось от своего Аспекта. Смертокрыл Разрушитель давно переступил грань дозволенного — нельзя безнаказанно перекраивать земли Азерота на новый лад, как нельзя оборачивать время вспять для всего мира и вмешиваться в судьбы снова и снова. До тех пор, пока не пришло время Оков Тверди, Зов Древнего ограждал его от преждевременной смерти, от безумной боли, медленно убивающей изнутри.