— Я обязательно подумаю об этом утром, — пообещал Поттер, забираясь под холодное одеяло. Гримма видно не было, скорее всего, он решил сегодня побыть с Люпином и вдоволь посмеяться над крестником.

Готт хмыкнул и погасил.

— Ну что ж… Приятных снов…

Гарри закрыл глаза и оказался в полной темноте. Она была абсолютной, без каких–то полутонов, хуже всего было то, что тьма оказалась материальной. Мальчик чувствовал, как она окутывала его своими щупальцами, как тянула за собой куда–то вниз…

Казалось, что он тонул потому, что тут, как и под водой не было воздуха, только темнота, которая заполняла его легкие. Ноги и руки отказывались ему подчиняться…

Дно… Где–то же оно должно было быть тут!.. Но Гарри ничего не чувствовал под своими ногами…

А потом появились руки… Они тянулись к нему со всех сторон, пытались схватить его… Четыре руки… Совсем как на шкатулке Дурмстранга…

— Найди нас… Найди… И тогда ты освободишься… — внезапно раздался тот самый женский голос, что он уже раньше слышал в кабинете зельеварения. — Найди…

— Да что искать? — закричал Гарри.

— Камень и надежду… То, что делается без причин!

Поттеру даже в таком безрадостном положении хотелось сострить что–нибудь про точность инструкций и понятные объяснения.

Внезапно перед взором мальчика возникло темное помещение, где на цепях раскачивался огромный квадратный камень…

— Найди… Найди… Спаси и спасись…

Мир задрожал, голос звучал все глуше и глуше. Камень поглотила тьма, а потом все это исчезло.

Его кто–то усиленно тряс за плечо и пытался разбудить.

— Что случилось? — воскликнул он и резко сел на кровати.

Рядом с ним было обеспокоенное лицо Гилберта.

— Гарри, Гарри, у моей кровати стена черная! Ее кто–то перекрасил? Зачем?

Поттер зажег свет и покосился на часы. Пять утра было самое лучшее время для решения проблем мировой значимости.

То, что Готт ненормальный, Гарри понял уже давно, но подобное пробуждение лишний раз доказало это. Доказывать растерянному мальчишке, что это он сам разрисовывал свою стену, было глупо. Во–первых, вряд ли бы поверил, а во–вторых, мало ли какие последствия это вызвало бы.