Дело в том, что он–то как раз действительно был похож на себя, только вот одежду Эрстед забыл ему дорисовать.

— Зачем тебе это? — выдавил из себя мальчик.

— О, просто так. Я недавно понял, что до этого никогда не работал с обнаженной натурой. Это такое упущение с моей стороны…

— Ну, конечно, — усмехнулся Альберт. — Скоро тебе потребуются модели для этого… Интересно, сколько раз тебя успеют проклясть?

Гарри согласно кивнул, улегся на диванчик и принялся оттуда наблюдать за празднующими студентами, борясь со своей дремотой.

— Может, тебе стоит пойти к себе и лечь спать? — предложила Офелия. — Ты того и гляди отключишься прямо здесь.

— По идее, я должен следить за тем, чтобы они все не учинили тут разгул…

— Виктор вполне может справиться с несколькими выпившими студентами… — заметила Мирослава, садясь в ногах Гарри. — Подвинься, ты занимаешь слишком много места.

Поттер поджал колени.

— Вам не угодишь, то слишком худой — отъедайся, то теперь я не достаточно компактный! Вы уж определитесь, что ли, со своими требованиями.

— Ты еще потребовал бы написать план стандартизации, нам господин Брэгг недавно давал подобное задание, — сообщил Эдвин.

Альберт чуть потянулся.

— Это то, которое ты провалил? — с милой улыбкой поинтересовался Грегорович.

— Возможно, — уклончиво ответил Эдвин и вновь уткнулся в свой пергамент.

Офелия успокаивающе погладила его по голове.

— Не переживай, у меня тоже не все получается.

Эрстед что–то неразборчиво пробурчал себе под нос, чем вызвал у друзей приступ смеха.

Дориан сидел от них чуть в стороне и вроде бы был с ними, но в тоже время оставался обособленным. Полувампир не вмешивался в их разговоры, но над шутками смеялся вместе со всеми. Гарри было интересно, когда он прекратит обижаться и посмотрит на ситуацию с другой стороны, но у Стана было упрямства на целое стадо баранов.

Поттер серьезно задумался над тем, насколько изменились их отношения по сравнению с прошлым годом. Он несколько отдалился от Дориана, хотя тот до сих пор оставался тем, кто знал его лучше всех. Но понимал ли сам Поттер Стана? Видимо, нет, иначе он нашел бы способ разорвать этот порочный круг из отстраненности и пустых обид.

Гарри чувствовал себя в некотором роде одиноким, даже находясь в компании друзей. Альберт и Эдвин проявляли расположение к нему, но с ними нельзя было делиться абсолютно всем. Именно поэтому он умолчал про странный сон, что ему приснился в ночь после того, как Готт занялся перекрашиванием стены.