— Полагаю, они крайне рассержены, — произнес тот. Голос его тоже был не так глубок и красив, как прежде: Флоренц заметно осип, но, видимо, предпочитал лечиться от простуды собственными силами, не обращаясь к мадам Помфри.

— Это и так видно. А на что именно? Мои люди их не задевали.

Флоренц помолчал, потом сказал:

— Всё началось с меня. Я согласился на предложение Дамблдора стать преподавателем прорицаний в школе, и…

О’Лири, подошедший поближе, восторженно присвистнул, видимо, не знал этой истории.

— Однако ничего не вышло, — Флоренц покосился на Марину Николаевну, — но вернуться в табун я уже не мог. Узнав о моем согласии помочь человеку, соплеменники обвинили меня в том, что я сделался рабом людей, в том, что я выдаю наши знания и тайны… Хагрид едва отбил тогда меня у разъяренных сородичей, и за это они и на него затаили злобу. Прежде, если ему нужно было поговорить с кем-то из нашего племени, ему отвечали, но после моего изгнания перестали…

— А покороче можно? — попросил Коннер. — Они уже достаточно близко.

— Да ладно, их стрелам барьеры не миновать, — сказал О’Лири.

— Ага. Только смотрите там, чтобы они навесом стрелять не начали, а то так вот тюкнет по макушке, мало не покажется, — ответил тот. — Итак, Флоренц, вас изгнали, на Хагрида обиделись, а дальше что?

— Хагрид привел в лес великана, — сказал кентавр. — Такое соседство мало кому пришлось по душе.

— В этом я ваших сородичей вполне понимаю, — кивнул Коннер, — но мы ведь избавили их от малыша Грохха!

— Кентавры очень не любят, когда люди заходят в Запретный лес, — пояснил Флоренц. — Хагриду это прощалось, но, очевидно, терпение у нашего вожака лопнуло…

— Ишь ты, какой нетерпеливый… — хмыкнул тот. — Мадам? Позволите мне провести переговоры или желаете сделать это лично?

— Я, пожалуй, поприсутствую, — сказала она. Настоящая Долорес, помнится, не жаловала волшебных созданий, и кентавры почти наверняка об этом знали. — Как директор школы, я не могу остаться в стороне, но вам наверняка лучше знать, как вести себя с агрессивно настроенными и вооруженными оппонентами.

— Прекрасно, тогда идемте, — он галантно предложил ей руку и скомандовал своим людям: — Осветите окрестности замка, так, чтоб можно было в траве иголки собирать!

Складывалось впечатление, будто на башнях включили прожекторы, мощные, какими освещают стадионы и концертные площадки. Белый свет залил всё кругом, и факелы кентавров сделались бесполезны и незаметны. Сами они от неожиданности попятились было — после ночного сумрака такая иллюминация била по глазам.