— Это только его слова. Я знаю только первую часть пророчества. Ту, где сказано: «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца».

— Да, а дальше так: «И Тёмный лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой», — кивнула Ингибьерг. — И вот тут мы возвращаемся к вопросу корректного толкования подобных пророчеств. Мы с Долорес уже говорили об этом, а для вас я повторю: когда Волдеморт избрал Гарри Поттера и отметил равным себе, не зная полного текста пророчества, то тем самым запустил необратимую цепь событий.

— Хотите сказать, Дамблдор прав? И Поттеру придется пожертвовать собой, иначе лорда не удастся уничтожить?

— К сожалению, это так, — ответила она. — Послушайте-ка…

Пока Ингибьёрг пересказывала всё то, что они уже обсуждали с Мариной Николаевной, Снейп медленно менялся в лице.

— Выходит, хоть в чем-то Дамблдор не солгал, — подвел он итог. — И всё было напрасно…

— Ну почему же, — рассудительно произнесла прорицательнца, — из Поттера вырастили прекрасную жертву. И это, скажу я вам, характеризует Дамблдора со вполне определенной стороны!

— Какой именно?

— Не самой приглядной, — явно смягчила формулировку Ингибьёрг. — Поверьте, Северус, я живу достаточно долго, и мне доводилось сталкиваться с подобными случаями. Не идентичными, но очень похожими: ряд обстоятельств приводил к тому, что кто-то вынужден был пожертвовать собой ради спасения рода или даже одного-единственного человека. Но он знал об этом, с самого начала знал.

— И, хотите сказать, мог отказаться?

— Да, понимая при этом, к чему может привести его трусость. Он делал осознанный выбор, понимаете? А кроме того, — добавила она, — у него всегда оставался шанс сразиться — неважно, с живым ли противником или самой судьбой. И именно к этому готовили такого человека — к сражению, к битве, в которой, если и придется погибнуть, то не безмолвной и безвольной жертвой, а воином… да еще прихватить с собой побольше врагов! И уж никто не отправил бы мальчика, не ставшего еще мужчиной, — да что там, не успевшего повзрослеть! — в подобное сражение…

Она помолчала, потом добавила:

— Такого давно уже не случалось, времена легендарных героев миновали, но я что-то не припомню в наших сказаниях никого, кто покорно шел бы на заклание и не таил бы при этом в рукаве хотя бы кинжала! А если не мог рассчитывать на силу, так пытался взять хитростью, и, случалось, побеждал…