— А вы куда смотрели, болваны?! На руках тащить его хотите?

— Так это виноваты, — пробормотал пожилой солдат, лицо которого было порыто разводами засохшего пота вперемешку с пылью.

— Я сейчас, — пробормотало моё тело, — оклемаюсь, мне только бы посидеть немного.

— Аа отведите его к санитарной повозке, — махнул рукой Левашов и пошёл инспектировать колонну.

Сослуживцы (?) отвели меня под руки с повозке и бережно посадили. Что характерно, мордобой поручика они воспринимали как норму, да и ко мне/Мартынову отношение было скорее сочувствующим.

К повозке вскоре подошёл санитар и напоил подсолённой водой. Я/Мартынов морщился и возникали мысли о «глупости врачей», однако вскоре полегчало.

— Полежи чутка, — велел пожилой санитар, потрогав мне запястье и лоб, — но особо не разлёживайся, переход чижолый вышел, не един ты от жаркоты валисся.

— Благодарствую за доброту, Степан Трофимыч, — слабым голосом отозвалось тело.

Санитар отмахнулся и отошёл, я же начал думать Тело своё/Мартынова я не контролировал пока, по крайней мере. Попал я В рядового 17-го пехотного полка[73] Ивана Мартынова, который пошёл в армию за долги родителей, по сути.

Как выяснилось, пойти в армию под чужим именем, было в России (а наверное и не только в ней) явлением достаточно распространённым. Призывали не всех, а по жребию, причём у богатого рекрута была возможность откупиться сразу двумя путями у медиков как «негодник» или же попросту нанять вместо себя кого-то.

Вот этим «кем-то» и оказался я/Мартынов. Родители тела были людьми не слишком умными, не слишком работящими да ещё и отец пил. В результате накопилось долгов, а две великовозрастные сёстры без нормального приданного не могли выйти замуж. Точнее могли бы если бы родители, несмотря на бедность, были бы людьми пусть и незадачливыми, но работящими. Но в российской глубинке середины 19-го века на наследственность смотрели очень строго Так что единственный шанс для сестёр выйти замуж на нормального парня иметь приличное приданное.

И когда сыну мельника, Ивану Мартынову, выпал жребий, я/Мартынов предложил назваться его именем А до этого меня звали тоже Иваном, но Кожиновым. Получил сто рублей, купил каждой из сестёр необходимое приданное, срочно выдал замуж и отправился в армию.

Здесь я уже полгода, успел пройти учебный батальон и даже выучиться грамоте, да не «Аз-Буки», а вполне прилично. Писал я/Мартынов ещё плохо, но читал достаточно бойко слов этак десять в минуту, за что получил уважительное прозвище «Грамотей».

Отношение в роте было неплохим дедовщина была, но Это была «настоящая» дедовщина, когда сорокалетние мужики гоняли «молодых». Право голоса имели и молодые если они успели где то повоевать или «показать» себя. Но в общем, нормально садистов и уродов в роте не было, так что.