Другое дело, что многие вещи солдаты воспринимали как само-собой разумеющееся ну бьёт морды унтер[74], куда ж без этого и фельдфебель и офицеры и «деды» Но ведь не за просто так только если сам ты глупость сделал ну или настроение у начальства плохое, а ты по руку попал А чтоб зверствовать, этого не было!

Это и правда было «мягким» вариантом в ходу были наказания шпицрутенами вплоть до того, что забивали палками до смерти. Или ставили «в караул», где нужно было стоять не шевелясь до суток А тут в морду! Ха!

Я/Мартынов и правда воспринимал солдатчину как нечто вполне приемлемое. По крайней мере, кормят каждый день, а иногда даже с мясом!

Перелистываю новое воспоминание.

Военная учёба была, да. Но в основном она заключалась в шагистике, заучивании устава, правильному титулованию офицеров. Ну и разумеется штыковой бой, стрельба, манёвры Много времени отнимали хозяйственные работы Учили, но так… многое держалось на «дедах» к которым вполне официально прикреплялся «молодой». Ветераны эксплуатировали молодёжь, делясь взамен житейским и боевым опытом. Я/Мартынов был прикреплён к самому фельдфебелю с одной стороны почётно (знать, дельный парень может вырасти), а с другой проблемно, все ошибки на виду, да и гоняют куда как серьёзней. И замечательно!

Влиться/вжиться в Мир я мог бы хотя и не сразу, так что спасибо «автоматическому режиму» тела. Но пора переходить на «ручное управление» Осторожно пробую пошевелить пальцем, затем рукой Получается, хотя и тяжело.

Ан нет, не тяжело, это после возможностей Миракуру. А так Иван Мартынов считался вполне бравым парнем шустрый такой крепыш с неплохой реакцией.

Возможности Миракуру Заблокированы напрочь. Ну, тут я не удивлён Реальность решила подкинуть испытание и его нужно пройти как человек. Наверное.

Впрочем знания при мне, так что начинаю выполнять ряд нехитрых упражнений, доступных любому и через десяток минут тело Нет, так не пойдёт нужно даже мысленно называть себя Иваном Мартыновым, рядовым 17-го пехотного полка, выходцем из крестьян.

— Оклемался? Подошёл санитар, дымя трубкой-носогрейкой.

— Да, Степан Трофимыч, — отзываюсь благодарно и соскакиваю с повозки.

— Ты эта, — притормозил меня ветеран, — фельфебелю скажи, что мне табачок от старого приятеля перепал туркий, пусть ён зайдёт, подымим вместях.

Короткая пробежка (повозка ехала прямо в ротной колонне) и…

— Турский говоришь? — Фельдфебель довольно потянул носом воздух, достал кусок тряпицы и вытер пот, — ет дело. Сам-то оклемался?

— Точно так, Сидор Поликарпыч.

— Ну иди давай, да не подводи меня.