Тристан успевал сражаться и отдавать приказы. Именно в такой, неожиданной и относительно небольшой схватке, он оказался просто незаменим. Чувствовалось, что мужик буквально рожден для подобных дел. Под его руководством они безостановочно давили врагов и достаточно быстро продвигались вперед. Противник давно бы устремился в бегство, но ему мешал сам лагерь, палатки, костры тут и там, многочисленные телеги и прочий мусор.

Здесь стояла лагерная прислуга, лучники и несколько десятков копейщиков. Против закованных в сталь речных бойцов они мало что могли сделать. Но дорогу приходилось прокладывать буквально по их трупам, что отнимало время.

Откуда-то сбоку прилетел метательный нож и ударил Романа в шлем. Железо, к счастью, выдержало. Но от неожиданного и увесистого удара у него закружилась голова, в ушах появился какой-то гул, он сбился с шага и припал на колено.

– Милорд, милорд, вы ранены! – Кокс поднырнул под руку и не дал ему завалиться на землю.

– Нет… Все хорошо… – звон в ушах медленно проходил. Мир перед глазами перестал качаться и обрел четкость. Роман глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя.

– Нас окружили! Окружили! Спасаемся! – как резанный орал какой-то солдатик. Он был совсем молоденький, в доспехах и шлеме, выкрашенных в цвета Ланнистеров. Роман готов был расцеловать его за такую помощь. Нет ничего хуже, когда идет бой, а у тебя в тылу трусливый идиот орет, как оглашенный. Кем бы ты ни был, после такого ты невольно задумаешься о своей шкуре.

Паника стремительно расползалась по вражескому лагерю. И победа казалась все ближе.

Вокруг царило настоящее безумие. Враги с криками бежали в разные стороны, непонятно на что надеясь и не зная, с какой стороны искать спасения. Их резали – методично и без лишних слов. Как свиней на бойне.

В корнях низкого дерева корчился мужик с раной в животе. Проскакала гнедая кобыла с развевающейся гривой. Она жалобно ржала, а в ее крупе торчали две стрелы.

– Риверран! – Роман отбил не слишком умелый выпад копья и рубанул противника по шее. Тот повалился в грязь, как куль с мукой. – Вперед, парни, последнее усилие!

Подбадривая своих, он давно уже сорвал голос и забыл, скольких успел успокоить. То, что больше десяти, так точно. Патрек называл таких врагов «смазкой для мечей». Так оно и было. Но все же смерть каждого из них приносила пусть и минимальную, но пользу для Риверрана.

Они выдавили оставшихся в живых противников на другую сторону лагеря. Совсем близко, буквально метрах в ста, сражались конники Блэквуда и Маллистера. Неприятель оказался зажат, как сосиска между двумя кусками хлеба.