Как оно там, за спиной? Справляется? Держится? Держится! Жаль ругается на своем родном языке… Ничего не понять. Держись. Держись. Я прикрою тебе спину. Я твой меч и твой щит… Любимый.

Она сильнее, выносливее и быстрее любого из этих уродцев, но, боги, как их много… Карабкаясь по грудам тел своих павших соплеменников они все лезут и лезут… Это ж какая ненависть движет ими? И как бы мастерски она не обрывала их жизни, порой и им удавалось дотянутся до нее своим оружием.

Три или четыре удара топорами прибили кирасу вместе с поддоспешником. Раны не глубокие, но… Одному удалось вскользь попасть мечом в незащищенную доспехом подмышку правой руки. Выпитые зелья позволяли ей твердо стоять на ногах, но… Это был длинный день.

Задница даэдра… Еще и маги? Хилые и бесдоспешные, но били с расстояния, из-за спин своих бронированных соплеменников. Ее латы попеременно покрывались то копотью, то инеем, тело время от времени скручивало спазмами от разрядов молний. Как же больно…

Одежда местами тлела. Кое-где, через щели в доспехах огонь добрался и до тела. Под латами было мокро от крови, она стекала по телу и капала на землю под ее ногами. Ничего… Ничего!

Рывок, толчок щитом сбивает с ног одного, размашистый удар пылающим мечом сносит с плеч голову тщедушного мага. Теперь проткнуть упавшего. Так, следующий. Следующий? Нет? Что, это всё? И хорошо… Наконец. А то это был длинный день, столько всего произошло… Темнеет в глазах, а в ногах и всем теле появилась какая-то предательская слабость… Голова кружится… Она сейчас на минутку присядет. Просто на минутку присядет на землю, чтобы прийти в себя и перевести дух… Просто на минутку…

Черный предел.

Гигантская пещера освещена бледным, неестественным светом грибов-деревьев, чьи шляпки подобны сияющим морским медузам с бахромой ядовитых щупалец. Внизу, под ними разбросаны тела. Много тел. Такое впечатление, что подъехали два грузовика и высыпали из своих кузовов две груды бледных, остроухих тел с оскаленными в предсмертной гримасе ртами, полными игольчато-острыми зубами.

На небольшом пятачке между двумя этими грудами стоит человек. Стоит склонившись, пытаясь отдышатся. После горячки боя наступил откат и его всего трясет. Кожаный доспех изрезан, измазан кровью, кровью врагов, да и своей хватает.

— Как же их было много, но мы победили, Лидия! — он обернулся, — Лидия? Ли… Лидия?! — он бросился к лежащей на земле фигуре в золотистых доспехах и принялся ее тормошить, — Сейчас… Сейчас я тебя подлатаю… — он стянул с нее шлем и уставился на бледное, обескровленное лицо с распахнутыми, уже ничего не видящими глазами. — Лидия… что же ты… Как же так… Как же я теперь? Зачем тогда всё это?!