И стройный гул вставал от пенья,

И странно-слитен был размер

В напеве влаги и пещер.

Какое странное виденье –

Дворец любви и наслажденья

Меж вечных льдов и влажных сфер.

Их все бы ясно увидали

Над зыбью, полной звонов, дали,

И крик пронёсся б, как гроза:

Сюда, скорей сюда, глядите,

О, как горят его глаза!

Пред песнопевцем взор склоните,

И этой грёзы слыша звон,

Сомкнёмся тесным хороводом,

Затем, что он воскормлен мёдом

И млеком рая напоён! – закончила декламировать Тарани. В комнате установилась напряжённая тишина.

– Девочки, – разорвала тишину открывшая глаза Хай Лин, – мне почему-то на ум пришёл Фобос с его дворцом.

– Не тебе одной, – отозвалась Ирма. – Особенно вот это «О, как горят его глаза!», «Крик пронёсся как гроза» и «Пред песнопевцем взор склоните». Помните, как они с Вилл отожгли на конкурсе Хэллоуина?

– Спасибо, что хоть не вспоминаешь про его напевание в душе про Палмолив, – пробубнила себе под нос электроведьма. К сожалению, недостаточно тихо.

– Ну, я как-то недостаточно с ним близка, чтобы знать, что он напевает в душе, – подколола подругу Ирма.