– Да ну что ж тут не понятного? – спросил он негодуя. – Так не бывает. Не может случиться, чтоб драгоценная порода сверху была. Только если сам туда затащишь. Да только оно все так слеплено, излюк носа не подсунет. И где тролль средь этой неразберихи, только горное Лихо знает.

Хранители озадаченно переглянулись. Ворг даже подошел и наклонился над валуном, который по словам гнома что-то значит и как-то там называется. Валун блестит отполированной поверхностью, словно по нему и впрямь сотни лет текла вода, а теперь он тут, намертво влепленный в скалу.

Керкегор, наконец, отпустил локоть Селины, та благодарно улыбнулась и отошла к женщинам, которые молчат и во все глаза таращатся на Тарната, который вдруг такой умный и важный. Даже Мелисс приблизилась и незаметно разглядывает гнома, время от времени поглядывая на скальник.

Ворг ее заметил и сказал неожиданно:

– Мелисс, ты же тоже каменная? Может лучше нашего гнома знаешь, как тролля извлечь?

Горгулья посмотрела не него так, будто тот обозвал коровой. Пару мгновений помолчала, потом произнесла резким каркающим голосом:

– Не знаю.

– Жаль, – честно ответил полузверь.

Керкегор вылез вперед и проговорил нетерпеливо:

– Да что мы тянем! Покричать ему, он сам вылезет.

– Раньше его шум не беспокоил, – заметил Теонард.

Птеринг отмахнулся.

– Вы все не так делаете, – сказал он. – Смотри, как надо.

Приблизившись к скальнику, птеринг выпрямился так сильно, что спина изогнулась дугой, перья на плечах вздыбились, а гребень стал наливаться кровью. Когда он набрал воздуха, Хранители тоже механически затаили дыхание. Потом по территории разнесся истошный крик, похожий на петушиный и орлиный одновременно.

Едва он стих, все затаились, в ожидании глядя на насыпь. В повисшем молчании слышно, как испуганно квакают лягушки в болоте Булука, а из домов за кругом Хранителей повысовывались встревоженные фигурки.

Выждав еще пару мгновений, Глава произнес напряженно:

– Не помогло.

Керкегор почесал раскрасневшийся гребень и сказал:

– Странно. От такого крика у нас каждое утро просыпаются.

– Я бы заикаться начал, – пробормотал Гнур в сторонке, – если бы во сне такое услыхал.