За нее закончила Каонэль:

– Применить Талисман против эльфов. Спасибо, Брестида. Я помню об обещании. Кажется, я постепенно превращаюсь в Теонарда. Это он любит брать в долг.

Она вздохнула, а потом крикнула:

– Лотер! Ты готов жевать свои портки?

– Не-не, – отозвался он, кривясь от боли. – Эльфы хоть и были благосклонны, но про союз не говорили. Вот когда объявят, тогда неси соль и перец.

Эльфийка устало улыбнулась. Потом потерла щеки и неуверенной походкой поплелась в свою резиденцию.

Лотер все еще потирает бок, но лыбится и похрустывает шеей, словно это может ускорить заживление. Он приблизился к Теонарду. Тот смотрит в спину эльфийке, но лицо такое, будто не здесь и видит совсем другое.

Лотер поковырялся в кармане, но последнюю косточку сожрал еще когда собирались Грагрха будить. В животе тоскливо заурчало.

Он вздохнул, наклонившись к Главе и спросил:

– Ну что? На сегодня все?

Теонард кивнул.

– Видимо. Осталось только отправить голубя в Ялдарию, с просьбой отозвать войско. Они слишком долго ехали. Без них все разрешилось.

– Да, – проговорил ворг. – Наша хрупкая Каонэль умудрилась сохранить мир. В одиночку. Хотя рисковала всем.

Глава тяжело вздохнул и сказал:

– Будет нам наука.

– Какая?

– Мир хрупок, – отозвался он. – Потому и ценней войны. А мы сильней, когда вместе. Но как вместе быть, еще предстоит научиться.

Лотер посмотрел на него, даже в лицо заглянул.

– Теонард, хватит думать, – проговорил ворг. – А то опять черные круги под глазами появляются. Пойдем в «Лихой молот», хоть поешь. За таверной в доме такие девки, с вот такими… Нам еще законы писать, жизнь налаживать. Для этого силы нужны.