– Единственная надежда на человека, – мрачно сказал фэйри и покосился на Августа.
Тот выдержал взгляд, ободряюще улыбнулся Аэлло. Лукаво спросил:
– А разве когда-нибудь было по-другому?
– Что ты хочешь этим сказать? – возмутилась Аэлло.
– Только то, что сказал, – ответил Август и пожал могучими плечами.
Аэлло подала ему вымытые чашки и на миг их пальцы соприкоснулись.
– Ой!
Аэлло отпрыгнула в сторону.
– Что с тобой?
– Ощущение странное, – ответила Аэлло.
Словно собиралась вызвать огневушек, подумала уже про себя, вслух говорить не стала. Бруни легонько фыркнул, и Аэлло рассеянно оглянулась на фэйри.
Бруни расселся в седле задом наперед, спиной оперся о луку, закинув ногу на ногу. Они буквально с четверть часа, как заметили – стоило фэйри усесться на норовистую кобылу верхом, как та тут же превратилась во флегматичную ездовую корову.
– Кони там были один одного хуже, – посетовал Август, имея ввиду базар в Ладе. – С кобылой дело иметь – хуже не придумаешь. Истерички, знаешь, как и все бабы, – вещал он, не замечая вытаращенного взгляда Аэлло. – Ну, у этой, хоть кровь хорошая. Подрастет немного, выйдет толк.
– Больно хлипкая для тебя, – заявил фэйри с видом знатока разглядывая серый, в черных тучкообразных пятнах, круп.
Кобыла, словно понимая, что речь о ней, стегнула длинным пышным хвостом. Пара волосинок достала до Бруни и он испуганно поджал ноги.
Август похлопал лошадь по мускулистой груди, объяснив, что тонкая кость и хрупкость – лишь видимость. Выведенная кочевниками, это порода одна из самых выносливых. И пусть лошадь и нечистокровная, лучшее она взяла.
Бруни внимания этому рассказу не придал, заявив, что не о том человек думает. А надо бы о том, как добраться до горного хребта, что отделяет радужные озера.
– Как добраться? – удивилась Аэлло, даже брови вверх поползли. – Пешком и по воздуху, как же еще. Вообще, нам лучше здесь распрощаться. Спасибо, Август, за все, дальше мы с Бруни сами.
Сказала и захлопала ресницами, когда Август только небрежно отмахнулся от нее могучей ручищей, как от назойливой мухи.