— Никто не просить вас становиться Норин.

— Ты думаешь? — Ее бирюзовые глаза вспыхивают яростью. — Но кто, если не я? Кто позаботится о доме? Кто позаботится об Ари? Об это ты подумал?

— Мы поможем вам. — Я пытаюсь говорить ровно, но голос дрожит. — Вы не одна.

— Конечно, одна! У меня никого не осталось. Все мои близкие умерли, все. Я думала, я никогда не переживу потерю Реджины. Но теперь нет и Норин, о боже. — Мэри хватается руками за лицо и громко втягивает воздух. — Я не понимаю… не понимаю…

Она запинается и прижимает к себе ноги, будто защищаясь от реальности. Но ничего не выходит. Не получится. У боли есть отличное свойство — она не проходит просто так. Я помню, как чувствовал себя, когда умерла мама. Меня разрывало на куски, все жгло. Боль ни с каким чувством не сравнится. Да. Ни с любовью, ни с завистью, ни с гневом. От этих чувств тебе хочется действовать, сорваться с места и совершить нечто особенное. Плохое, хорошее, неважно. От боли же тебе хочется уйти. Уходя, хочется перестать дышать.

— Когда умерла моя мать…, — шепчу я, в растерянности опустив взгляд на свои руки, я никогда не делился этими переживаниями, — мне было паршиво, я не знал, как избавится от чувства, что легче никогда не станет. Знаете, что-то вроде тупика. Просыпаешься и уже наперед знаешь, что лучше не будет.

— И что изменилось? — Мэри-Линетт смаргивает слезы.

— Да особо ничего. Я просто подумал об отце.

— Ты был ему нужен.

— А вы нужны Ариадне. — Я перевожу взгляд на женщину, а она отворачивается.

— Из меня выйдет плохая мать, Мэтт.

— Из меня тоже.

Мы усмехаемся, и Мэри-Линетт вскидывает брови, словно удивляется, что может не вспоминать о боли несколько миллисекунд и растягивать губы в улыбке.

— Я просто думаю, что мы не должны заменять кого-то. У Ари уже была мать. Вы для нее должны быть тетей, которой и были раньше.

— Возможно.

Женщина замолкает, а я поднимаюсь с пола и протягиваю ей руку.

— Давайте уберемся и сделаем омлет.

— Научишь меня включать конфорку?

— Не обещаю. Но попытаюсь.

Мэри кивает и уверенно хватается за мою руку. Она собирается что-то сказать, но не произносит ни звука. Просто кивает, и я киваю в ответ. Думаю, мы поняли друг друга.