— Наверно, ты замена Эбигейл? Осторожней с Мэттом. Он отлично стреляет в голову.

Она переводит на меня обжигающий взгляд, а я хмыкаю:

— Что еще ты скажешь?

— Что я твой самый страшный ночной кошмар.

— Сны о тебе — лучшее, что у меня есть. — Ари морщится, будто я плюнул ей в лицо, а я безнаказанно повожу плечами. — Не нравится?

— С каких пор ты стал таким романтичным?

— С тех самых пор, как ты стала бездушной тварью.

Она вновь порывается к границе круга, но Этел твердо отрезает:

— Стой. Ты будешь делать то, что я скажу.

— Очень, — обернувшись, рявкает Ариадна, — сомневаюсь.

— Ари, послушай ее! — Подавшись вперед, просит Мэри-Линетт и обхватывает себя за талию бледными руками. — Она поможет. Слышишь?

— Не слышу, милая Мэри. Слышу только твои рыдания и вопли. Вы уже ее закопали?

Повисает тишина, и Ариадна начинает утробно смеяться, откинув назад голову.

Что-то сидит в ней, что-то заставляет ее говорить такие вещи. Я свожу брови, а Мэри в оцепенении отходит назад, не обращая внимания на пелену, возникшую перед глазами.

— Милая Мэри, не плачь, я обещаю тебе, все образуется. — Шипит ведьма и наклоняет голову. — Ты ведь тоже когда-нибудь умрешь. Возможно, умрешь так же героически.

Она вновь растягивает губы в животном оскале, как вдруг вперед выходит Хэйдан.

— Хватит, — твердым голосом отрезает он и стискивает в кулаки пальцы, — замолчи.

Принуждение срабатывает молниеносно, девушка замолкает, но глаза у нее остаются такими же пустыми, как и улыбка остается такой же хищной и презрительной. Ари трясет, как при лихорадке. Она не убирает с лица оскал, но резко оглядывается в поисках лазейки, и, когда осознает, что выхода нет, покрывается еле заметной испариной.

— Я сделаю тебе больно, — спокойным голосом сообщает Этел, она подходит к ведьме и округляет серые глаза, — очень больно. Я сломаю тебя, а потом дам отдохнуть несколько минут, чтобы сломать вновь. Ты услышала то, что я сказала? Кивни.

Ариадна кивает.