эту затею.

Перелет из Парижа в Екатеринбург показался долгим. Я уже заметно нервничал перед предстоящей

встречей. Спать не хотелось. Я включил предложенный стюардессой DVD, но никак не мог сосредоточиться

на сюжете фильма.

Самолет приземлился. Я с тревогой всматривался в самую большую на планете страну. За окном

опустился вечер, в свете фонарей возвышалось здание аэропорта «Кольцово». Горячий воздух дрожал,

размывая контуры аэродромных построек.

Адрес был записан в паспорте, и такси в аэропорт было заказано еще на борту самолета. Я не стал

сообщать семье Мальцевых о своем прибытии. Я ехал к ним из чувства долга, а не по зову сердца. И от этого

испытывал крайнюю неловкость за свою неискренность и обман.

Таксист оказался немногословен, лишь уточнил маршрут и вновь углубился в свои мысли, заложив

между бровей две глубокие складки. Сосны изумрудной изгородью уходили за горизонт. Высокие, прямые

деревья, годные для мачты парусного вельбота. Белый пар висел над полями, то и дело нарушающими

стройные ряды деревьев. Дорога заняла минут сорок. По пути мы заехали в салон цветов, и я купил два

огромных букета роз – белые для сестры и алые для мамы.

Наконец, таксист, повернув налево, въехал во двор пятиэтажного дома с облупившейся коричневой

краской на фасаде. «Первомайская, шестьдесят два» гласил серый указатель с синими выцветшими буквами

на углу дома.

86