Патрик отвел взгляд и, обиженно поджав тонкие губы, сухо спросил:

– Я могу идти?

– Иди, – раздраженно бросил я.

Дворецкий повернулся и направился в холл. Я, уже сожалея о своей необоснованной резкости,

остановил его:

– Пат, хочу, чтобы ты знал. Если операция закончится не так, как хотелось бы, – я замолчал, чувствуя,

как к горлу подступает ком, – я открыл счет на твое имя. В общем, тебе не придется искать другую работу.

Теперь иди.

Конечно же, я не мог не заметить, как худощавая фигура Патрика ссутулилась после моих слов, и он,

пряча взгляд, поспешно кивнул в знак благодарности и удалился.

Я осознавал, что своим депрессивным состоянием извожу близких мне людей, и чаще всего под

горячую руку попадал именно Патрик. Мой верный, терпеливый Патрик.

Он был первым дворецким, которого я и моя жена Хелен решили нанять. Патрик работал по

соседству у Блэквудов, и, бывая у них в гостях, мы не раз отмечали его деликатность и исполнительность. Он

напоминал нам суриката, стоящего навытяжку с сосредоточенным выражением глаз. Вскоре Блэквуды

переехали в Калифорнию, и мы пригласили Патрика работать в нашем доме.

Ему тогда было двадцать шесть. В меру сдержанный, по-светски учтивый, внимательный даже в

мелочах. Его темно-русые волосы были всегда аккуратно уложены на правую сторону, и, бережно храня

1