девушками. Как сообщила Кэрол, они вместе учились на факультете журналистики. Я был с ними деликатен

и учтив, делал комплименты, подливал напитки, думаю, по оценкам подруг, заработал в этот вечер высший

балл.

Вскоре подъехал Джим. Я представил его дамам. Он сосредоточенно пытался вспомнить, где же

видел Кэрол, на что она, практически сразу узнавшая его, ответила:

– Я была знакома с вашим отцом. Это он нас познакомил, когда мы снимали фильм в его доме перед

той пресловутой операцией. Мне очень жаль, что для него всё так закончилось.

Джим, обескураженный повторным знакомством с той самой Кэрол, взглянул на меня как-то

напряженно и испуганно. Я же ответил снисходительно-спокойным взором, говорящим: «Всё под

контролем!»

– Да, теперь я вас вспомнил, – проходя в зал и усаживаясь поудобнее в кресло, как-то нервно, пряча

131

глаза, ответил Джим.

– Мистер Харт был особенный человек. Таких сейчас редко встретишь, – взволнованно продолжила

Кэрол. – Человек, который сделал себя сам, начиная от уникального ума и заканчивая изысканными

манерами.

– Да, спасибо. Уверен, он сейчас слышит ваши слова там, наверху, – Джим, усиленно изображая

грусть, показал ладонью на небо.

Я изо всех сил боролся с подступающей улыбкой. Боже, как же приятно слышать о себе такие слова!