— Да черт с тобой, шовинист плешивый, — бессвязно, на мой взгляд, объявила Айрин и втянулась в салон, где плюхнулась на скамейку напротив эльфа. — Давайте уже дело сделаем и разбежимся, и чтоб я больше никогда этой ереси не слышала.

— Твое желание уважено, — торжественно ответствовал Фирзаил и пресек поток ереси, выразительно прикрыв рот руками. Экий он символичный и изобретательный.

— Элегантно развел, — хмыкнул над ухом незаметно подошедший Мик. — Учись, Мейсон, тебе пригодится.

— Уже умею. Делаю все так же, только получается почему-то гораздо хуже. У тебя та же история со стрельбой. Где Чарли?

— Здесь я. Мейсон, ты это… ты ничего не хочешь сказать?

Озадачен. Адвоката бы.

— Хочу, сил нет терпеть. Но терплю, ибо Айрин грозилась меня за лишние слова нехило проапгрейдить.

— Нет, я про это… что произошло.

— А что произошло? До тебя доперло, что мы уже не в Канзасе?

— Не придуривайся. Там шесть мертвых людей. Шесть! Не один по итогам вождения в пьяном виде, а шесть убитых, как сказал бы наш коронер, с особым цинизмом. А вот этот странный хмырь уверяет, что они даже врагами не были!

— Не были, — подтвердил странный хмырь незамедлительно, словно не обещал только что засохнуть, как вереск в пустыне. — Хотя, будь у них преимущество, на их месте скорее всего лежали бы вы.

— Это так у вас ведут себя не враги?

— Не у нас, а у всех. Бойцовые особи всегда истребляют тех, кто в другой команде, не дожидаясь, пока те успеют первыми. А союзы заключают другие. Или у вас не так?

— У нас. — Чарли придвинулся к вертолету. Мик таки упаковал его в трофейный акупат, и стал Барнет суров, как зачерствелый пончик, — совершенно не так. Я думал, это всем известно, но Мейсон опять меня удивил. Мы никого не убиваем!

— Гкхм, — ничего более содержательного я не придумал.

— Никого, я сказал!

— Либо ваше общество достигло небывалых высот интеграции и взаимопонимания, во что мне верится слабо, либо ты сбежал из вольера, в котором для тебя эмулировали идеальную реальность, — вежливо предположил Фирзаил. — Не похоже, чтобы ты кривил душой, но сказанное тобой абсурдно.

— Слушай, мистер. Я не знаю, из какого ты там штата Нью-Аруба или Французской Советской Социалистической Республики. Может, у вас и такие порядки, что можно ходить по улице и всех убивать. А у нас так не делают! За такое цепи надевают и отправляют за решетку лет на пятнадцать, а то и пожизненно.

— Если адвокат не выручит, — невинно уточнил Мик. Его это развлекает, видите ли. Он не испытывает чувства неловкости, которое частенько обуревает меня, когда приходится признавать причастность к нехорошему.