– Послушай, нам не нужно ждать моего отца. Поверь мне, когда он появится здесь, не случится ничего хорошего. Я…
– Всё, хватит, я же сказал уже. Я не желаю слушать этот бред.
Русалка замолчала.
Я глубоко вздохнул и осмотрелся по сторонам. Ночь была на удивление тихой – если учитывать то, что мы были посреди леса. До нас сейчас не доносилось практически ни единого звука, словно нас накрыли каким-то звуконепроницаемым колпаком.
Верба вдруг испуганно дёрнулась, огляделась по сторонам и посмотрела на меня.
– Дурак, – сказала она тихо, – ты не понимаешь…
– Мне все твердят одно и то же, – сказал я, снял с плеча ружьё и прислушался. Затем поднял глаза. На холме на противоположной стороне оврага стоял Караим.
– Беседуете? – спросил он.
Я поднял ружьё и направил ствол ему в грудь.
– Не подходите, – сказал я, – стойте там, где вы стоите сейчас.
– А то что? – спросил он недоумённо и, осторожно ступая, стал спускаться. Я держал его на прицеле, пока он не дошёл до самого дна оврага и не подошёл к своей дочери.
– Девочка моя, – сказал он ласково и погладил её по голове. Несмотря на добродушное выражение лица, в его голосе прозвучали еле заметные металлические нотки. Русалка сидела понурившись и не сопротивлялась.
– Ну что, – сказал он мне, – похоже, это последняя остановка?
Вблизи было видно, что у него сейчас яркие жёлтые глаза, даже в лунном свете это нельзя было не заметить. Также, когда он ухмылялся, становилось видно, насколько сильно из общего ряда зубов у него выделялись клыки – странно, что я не замечал этого раньше.
– Верните мне Вербу. – Я попытался начать переговоры, хотя уже знал, что он ответит.
– Во-первых, мне кажется, сутки уже миновали. А во-вторых, я всё равно не мог бы этого сделать, вы же догадались об этом, да, Клёст?
Я хмуро кивнул, не опуская ружья.
– Ну хватит, хватит дуться. Посуди сам – что нам остаётся? Только смириться. Смириться с неизбежным и принять судьбу – ту, которая нам уготована.
– Мы не знаем своей судьбы, – сказал я.
– Но мы можем проверить, – сказал он и сделал шаг в мою сторону.