И хотя Младший обычно питался в ресторанах, за последние двадцать два месяца он ни разу не заказывал чизбургер, с того самого момента, как в декабре 95-го обнаружил четвертак в полурасплавленном чеддере. Более того, в ресторанах он даже не заказывал и сандвичи, ограничиваясь только теми блюдами, которые выкладывали на тарелку в один слой.

В кафетерии «Фэрмонта» Младший заказал жареный картофель, чизбургер и шинкованную капусту. Потребовал, чтобы чизбургер принесли ему приготовленным, но не сложенным: половинки булочки отдельно, рубленую котлету — на своей тарелке с кружочками помидора, кусок сыра — на другой тарелке.

Официант, если и удивился, то вида не подал и в точности выполнил указания клиента.

Младший приподнял рубленую котлету вилкой, убедился, что четвертака под ней нет, положил её на половинку булочки. Сам соорудил сандвич, добавил кетчупа и горчицы, с удовольствием откусил.

Заметив блондинку, которая поглядывала на него из соседней кабинки, улыбнулся и подмигнул ей, пусть красотой она не дотягивала до его стандартов. Обстановка требовала галантности.

Должно быть, она почувствовала, что оценку он ей поставил невысокую, поняла, что очаровать его не удастся, потому отвернулась и больше в его сторону не смотрела.

Без помех съеденный чизбургер и покупка третьего Склента привели Младшего в превосходное настроение. Давно он уже так не радовался жизни. Благо что и певунью-призрака он больше не слышал после июльской арии в библиотеке.

Но через две ночи её пение вырвало Младшего из сна, набитого червями и тараканами.

Тут он поразил себя, сев на кровати и заорав во всю глотку: «Заткнись, заткнись, заткнись!»

Но певунья, словно не слыша его, продолжала куплет за куплетом выводить «Кто-то поглядывает на меня».

Должно быть, Младший прокричал «заткнись» большее число раз, чем ему поначалу показалось, потому что соседи забарабанили в стены, чтобы он перестал нарушать ночной покой.

Ничего из того, что он узнал о сверхъестественном, ни на йоту не увеличило его веру в призраков и все с ними связанное. Он по-прежнему верил исключительно в Еноха Каина Младшего, который занимал алтарь целиком и отказывался подвинуться и уступить хоть краешек кому-либо ещё.

Поглубже забравшись под одеяло, он накрылся подушкой, чтобы заглушить пение, и нараспев повторял: «Найди отца — убей сына», пока в изнеможении не заснул.

Наутро, за завтраком, он более хладнокровно взглянул на свои ночные крики и задался вопросом, а все ли у него в порядке с психическим здоровьем. Решил, что пока оснований для тревоги нет.