В домах всегда слышались усадочные шумы. В том числе и по этой причине он не полагался на звуки в своих странствиях в темноте. Причиной звука, возникшего, как он думал, от давления ноги на половицу, могла стать усадка дома, связанная с изменением наружной температуры или временем.

— Привет! — вновь вырвалось у него, но опять ему никто не ответил.

Убеждённый, что это проделки дома, Барти спустился вниз, к холлу и коридору первого этажа.

Проходя мимо арки, ведущей в гостиную, сказал:

— Берегись приливной волны, дядя Джейкоб.

Захваченный рукотворными катастрофами, полностью растворившись на страницах книги, отгородившись от мира переплётом, дядя Джейкоб не ответил.

Барти зашагал на кухню, думая о докторе Джекиле и отвратительном мистере Хайде.

Глава 81

Глава 81

Держась левой рукой за перила, правой крепко сжимая нож, Том Ванадий осторожно, но быстро поднялся на второй этаж, дважды оглянувшись, чтобы убедиться, что Каин не пристроился у него за спиной.

По коридору, в свою комнату. Быстро, пригнувшись, сразу отметив, что дверь стенного шкафа чуть приоткрыта.

Бросок к ночному столику. Ванадий ожидал, что револьвер исчез из ящика. Но нет, лежал на месте. Заряженный.

Он бросил нож на пол и схватил револьвер.

Покинув семинарию более тридцати лет тому назад, пройдя через многие испытания, Том Ванадий принял решение убить человека. Даже имея шанс обезоружить Каина, имея возможность только ранить его, он тем не менее решил выстрелить ему в голову или сердце, выступить в роли присяжных и палача, выступить в роли бога и оставить последнему судить его запятнанную душу.

Он промчался по комнатам второго этажа. Заглянул во все чуланы и стенные шкафы, за громоздкую мебель, за портьеры. В ванные. Никаких следов Каина.

Метнулся к лестнице, вниз, на первый этаж, быстро, беззвучно, задерживая своё дыхание, прислушиваясь к возможному дыханию другого человека, к лёгким шагам туфель на каучуковой подошве, хотя его не удивил бы стук копыт и запах серы.

Наконец он вернулся на кухню, замкнув круг, от сверкающего на столе четвертака к тому же четвертаку. Никаких следов Каина.

Возможно, два месяца копящегося раздражения сыграли свою роль: нервы, как натянутые струны, разыгравшееся воображение, предчувствие того, чего и быть не может.

Он мог бы обозвать себя дураком, если бы не опыт личного общения с Каином. Возможно, это ложная тревога, но, зная повадки и способности своего врага, не так уж вредно время от времени устраивать себе хорошую встряску.

Положив револьвер на газету, Том плюхнулся на стул. Взялся за кружку с кофе. Обыск дома он провёл с такой быстротой, что кофе практически не успел остыть.