— Трудновато поверить, — заметила женщина, — что все это происходит исключительно из-за разницы в питании.

— Ну конечно же, трудно поверить. Это еще одно из чудес улья. По сути дела, это самое значительное и яркое из всех чудес. Масштабы его столь грандиозны, что оно на многие сотни лет сбило с толку величайшие научные умы. Подожди минутку, побудь здесь, никуда не уходи.

Он снова вскочил с кресла, бросился к книжным полкам и начал копаться среди лежащих на них книг и журналов.

— Я хочу показать тебе несколько статей. Вот, нашел. Это одна из них. Послушай. — Он начал, читать вслух статью из «Американского журнала о пчелах»:

«Проживая в Торонто и возглавляя прекрасную исследовательскую лабораторию, предоставленную ему канадским народом в знак признания его поистине грандиозных заслуг перед человечеством благодаря открытию инсулина, доктор Фредерик Бантинг заинтересовался проблемой маточного молочка. Он поручил своим сотрудникам провести всесторонний фракционный анализ…»

«Проживая в Торонто и возглавляя прекрасную исследовательскую лабораторию, предоставленную ему канадским народом в знак признания его поистине грандиозных заслуг перед человечеством благодаря открытию инсулина, доктор Фредерик Бантинг заинтересовался проблемой маточного молочка. Он поручил своим сотрудникам провести всесторонний фракционный анализ…»

Он сделал паузу.

— Ну, все читать незачем, однако что из этого вышло? Доктор Бантинг и его сотрудники взяли пробу маточного молочка из маточных ячей, в которых находились двухдневные личинки, и подвергли его анализу. И как ты считаешь, что они обнаружили? Они обнаружили, — продолжал он, — что маточное молочко содержит фенолы, стиролы, глицерины, декстрозу и — вот это место — от восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов неидентифицированных кислот!

Он стоял с журналом в руках рядом с книжной полкой, на его губах блуждала едва заметная победная улыбка; жена с изумлением смотрела на него.

Он не был высоким мужчиной; у него было толстое, пухлое, мясистое тело, укрепленное невысоко над землей на коротковатых и к тому же кривоватых ножках. Голова была громадной и круглой, покрытой жесткими, коротко остриженными волосами, а значительную часть лица — он совсем перестал бриться — покрывал коричневато-желтый пушок. Едва ли можно было отрицать, что вид у него, с какой стороны ни посмотреть, был довольно нелепый.

— От восьмидесяти до восьмидесяти пяти процентов, — повторил он, — неидентифицированных кислот. Фантастика! — Он повернулся к полкам и стал снова копаться в стопках журналов.