— Ну, ну, ну, — приговаривала женщина, покрывая поцелуями лицо девочки. — Ну, ну, ну.

Они подождали еще пять минут, однако крики не прекращались ни на мгновение.

— Смени ей подгузник, — сказал Альберт. — Намочила, наверное, вот и все.

Он принес с кухни свежие пеленки, и миссис Тейлор заменила ими старые.

Это не произвело на младенца никакого впечатления.

— Уааа! Уааа! Уааа! — орало дитя.

— Мейбл, может ей колет где-нибудь? Ты проверила?

— Ну конечно же проверила, — ответила жена, для верности ощупывая пеленку пальцами.

Родители сидели в креслах напротив друг друга, нервно улыбаясь, глядя на лежащего на коленях матери младенца и дожидаясь, когда же он наконец устанет и перестанет^-кричать.

— А знаешь что? — наконец спросил Альберт.

— Что?

— Готов поспорить, что она хочет есть. Клянусь, ей хочется еще раз приложиться к этой бутылочке. Может, сходить и принести еще?

— Альберт, я думаю, что этого делать не надо.

— Но это же поможет, — сказал он, поднимаясь. — Пойду подогрею вторую порцию.

Он прошел на кухню и отсутствовал несколько минут. Когда он вернулся, в руках у него была наполненная до краев бутылочка с молоком.

— Я приготовил двойную дозу, — объявил он. — Восемь унций — так, на всякий случай.

— Альберт! Ты с ума сошел! Тебе что, неизвестно, что перекормить младенца так же плохо, как и недокормить?

— Мейбл, но не обязательно давать ей все. Можешь остановиться, когда захочешь. Ну давай, — сказал он, становясь рядом. — Дай ей есть.

Миссис Тейлор стала щекотать соской верхнюю губу младенца. Крохотный ротик мгновенно, как ловушка, захлопнулся вокруг резинового соска, и в комнате воцарилась тишина. Все тело ребенка расслабилось, едва он начал сосать, и по его лицу разлилось выражение безмерного блаженства.

— Ну вот видишь, Мейбл! Что я тебе говорил?