— Все в порядке, — сказал он, — можешь не проверять температуру.

Она чуть приподняла голову ребенка, после чего поднесла резиновую соску бутылочки к широко распахнутому, горланящему рту. Ребенок ухватил соску и принялся сосать. Вопли прекратились. Миссис Тейлор чуть расслабилась.

— О, Альберт, ты только посмотри, какая она прелестная, правда ведь?

— Она восхитительна, Мейбл. И все благодаря маточному молочку.

— Послушай, дорогой, мне бы не хотелось ни слова больше слышать об этом отвратительном веществе. Оно меня до смерти пугает.

— Ты совершаешь большую ошибку.

— Ну, посмотрим.

Младенец продолжал сосать.

— Альберт, мне кажется, что она опять выпьет целую бутылку.

— Уверен, так и будет.

Спустя несколько минут от молока ничего не осталось.

— Ну какая же чудесная девочка! — воскликнула миссис Тейлор, начиная осторожно извлекать соску изо рта ребенка. Тот почувствовал, что она собирается делать, и засосал еще стремительнее, стремясь удержать соску. Женщина сделала небольшой короткий рывок, и — хлоп! — соска выскочила.

— Уааа! Уааа! Уааа! — снова раздались вопли младенца.

— Вот ведь чертенок какой, — проговорила миссис Тейлор, чуть подкидывая ребенка себе на плечо и несильно шлепая его по попке.

Тот дважды быстро отрыгнул.

— Ну вот, моя хорошая, теперь все будет в порядке.

На несколько секунд крики смолкли, а потом раздались с новой силой.

— Пусть еще срыгнет, — сказал Альберт. — Она слишком много съела.

Жена снова подняла ребенка на плечо, потерла девочке спинку. Она переложила младенца с одного плеча на другое, потом уложила на живот к себе на колени, наконец усадила. Однако девочка больше не срыгивала, тогда как вопли становились с каждой минутой все громче и настойчивее.

— Хорошо для ее легких, — проговорил Альберт с улыбкой. — Именно так они упражняют свои легкие, Мейбл. Ты знала об этом?