— Эдди, — позвала она.

Похоже, сегодня все знали, как его зовут. Она двинулась к нему, колыхаясь при ходьбе всем своим гигантским телом. «Ты кто?» — хотел было спросить Эдди, но слова замерли у него на губах, когда он понял, что ноги толстухи не касаются земли. Она плыла по воздуху.

Будь Эдди потрезвее, он тут же понял бы, что пора сваливать. Но алкоголь в организме усыпил его бдительность, и он остался.

— Эдди, — сказала она, — у меня для тебя две новости: одна хорошая и одна плохая. С какой начать?

Эдди на секунду задумался.

— Начни с хорошей, — решился он.

— Завтра ты умрешь, — ответила она, загадочно улыбнувшись.

— И это, по-твоему, хорошая новость?! — воскликнул он.

— Рай ждет твою бессмертную душу… — промурлыкала она. — Разве это не радость?

— Так какая же тогда плохая новость?

Женщина засунула обрубки пальцев в расселину между сияющими грудями. Раздался жалобный визг — и из недр своей необъятной груди толстуха вытащила нечто… Отвратительная помесь карликового геккона с больной крысой. Существо беспомощно било лапками по воздуху. Женщина сунула эту мерзость прямо Эдди под нос, чтобы тот мог ее получше разглядеть.

— Это, — заявила толстуха, — твоя бессмертная душа.

«А ведь она права, — подумал Эдди, — Новость не слишком хорошая».

— Впечатляет, не так ли? — Душа верещала и корчилась, а женщина тем временем продолжала: — Она не докормлена, она уже на последнем дыхании. И почему? — Толстуха не дала Эдди и рта открыть. — Дефицит добрых дел…

У Эдди от страха зуб на зуб не попадал.

— И что же мне с этим делать? — спросил он.

— У тебя еще остался глоток воздуха. Ты должен компенсировать бездарно растраченную жизнь.