— Почему ты так уверен?
— Потому что получил их из первых рук. От того, кто фотографировал и снимал кино.
— Что? — переспросил я. — Какое кино? О чем ты?
— Хлыщ с камерой дал их мне. Хлыщ, который снимал
— Эй, да я в покер играл с Вуди Стродом,[112] как тебе такое? Откуда тебе знать, что этот парень сделал эти снимки, что они настоящие? Как ты можешь вообще это знать?
— Потому что я его застрелил.
Наступила полная тишина. Можно было услышать, как падает нафталиновый шарик.
— Извини?
— Парень с камерой вляпался в дерьмо несколько лет назад. Любил играть в покер, не любил платить. Ну, и мне надо было его маленько припугнуть. Тогда это была моя работа. Он дал мне это, так что я больше его не трогал. Это была очень напряженная ситуация.
Отставной выбивальщик долгов, он же — медиум и карикатурист. Отличный гоголь-моголь, пора сваливать из Эл-Эя.
Я глянул через плечо на Бобби. Она шагнула ближе к стене, чтобы разглядеть фото с… Деси Арназом и Уильямом Фроли![113] Не осталось ничего святого? Но если посмотреть на нас троих с разинутыми ртами. Я взглянул на Карлберта, который красноречиво давал мне понять, что мне уже давно пора заткнуться. Я повернулся к Монтсеррату, тот опять пялился на сиськи Бобби и облизывал свои толстые губищи.
— Три банкноты, так, Монтсеррат? — спросил Карлберт.
Монтсеррат кивнул. Карлберт передал ему деньги, большой человек аккуратно вытащил фото из альбома и передал его Карлберту.
— Я уже давно хотел заполучить этого молодчика, — сказал мне Карлберт. — Начал составлять свою маленькую коллекцию. Большое тебе спасибо.
Я только кивнул в ответ.
Карлберт направился к выходу, но я должен был еще раз повернуться.
— Слушай, а меня там нет? — спросил я, указывая на альбом.
Монтсеррат пожал своими могучими плечами и хмыкнул.
— Запросов не было, — сказал он.