– Весной 1875 года? – Эви призадумалась. – Мисс Лилиан, а вы не помните историю человека по имени Джон Гоббс, которого повесили за убийство в 1876 году?
Мисс Лилиан поджала губы.
– Не могу ответить утвердительно.
– Его обвинили в убийстве мисс Иды Ноулс.
– О да, Ида Ноулс! Помню-помню. Сбежала с каким-то жиголо, говорили они. А потом… да, теперь помню! А тот страшный человек…
– Джон Гоббс.
– Да, его обвинили в этом. Плохой, плохой человек. Расхититель могил. Шарлатан.
– Вы не помните каких-нибудь деталей дела или что-нибудь о нем? Вообще ничего? – Эви аккуратно отпила чай. У него был очень странный вкус.
– Нет, боюсь, что нет, милочка. Я – уже старая женщина. А вот и Адди.
Мисс Аделаида в платье времен президентства Тедди Рузвельта вошла в комнату, держа на руках черного кота с желтыми глазами.
– Я обнаружила, что Хоторн пытается съесть мои бегонии, маленький дьяволеныш, – сказала она, мусоля мяукающего кота.
– Мисс О’Нил только что спрашивала меня о деле Иды Ноулс. Ты ведь его помнишь, дорогая? И еще о том страшном человеке, которого повесили. Но я, к сожалению, почти ничего не помню. Хоторн, иди покушай. – Она положила немного салата из курятины в миску у своих ног, и кот спрыгнул с рук Аделаиды.
– Они повесили его в ночь кометы, – отсутствующим голосом сказала Адди.
– Соломоновой кометы? – уточнила Эви.
– Да, именно. Он сказал им так сделать. Это была его последняя просьба.
– Джон Гоббс попросил, чтобы его повесили в ночь появления Соломоновой кометы? – спросила Эви еще раз. Она хотела быть уверена в том, что не ослышалась. Эта деталь показалась ей очень важной, хотя она сама не знала почему. – А зачем ему это нужно, я не понимаю?
– Кометы – сильные предзнаменования, – прошамкала мисс Лилиан. – Древние считали, что они появляются в те моменты, когда грань между нашим и потусторонним миром стирается.
– Я все равно не понимаю.
– Если ты хочешь открыть дверь в край духов, нет более удачного времени, чтобы обеспечить свое возвращение.
– Но, мисс Проктор, это ведь невозможно, – аккуратно возразила Эви.