– Сюда! Сюда! Помогите!

Голос приближался к ним, и Билл в полумраке увидел очертания человека, больше похожие на тень. Ах, если бы у него было больше времени в запасе! Он уже смог бы видеть! Сколько еще первозданной силы он мог почувствовать в своих руках?

– Что здесь произошло? – с подозрением, жестким тоном спросил мужчина.

– Не знаю. Мальчик заблудился. Я пытался помочь ему найти дорогу домой, а у него вдруг начался какой-то припадок. Я не могу сказать точно из-за своего состояния. – Бил оперся на свою трость. – Я звал на помощь – вы меня не слышали?

– Слышал, – ответил мужчина. – Думаю, именно поэтому я и смог найти вас. Хорошо, что вы оказались с ним рядом.

– Нас всех бережет Господь Бог.

Люди такие наивные и предсказуемые.

* * *

Октавия закричала, когда увидела на крыльце незнакомого мужчину с Исайей на руках. За ним следом плелся слепой Билл. Мальчика положили в постель и вызвали доктора.

Октавия предложила гостям сладкого маисового хлеба на блюдцах. Билл поставил свое угощение на колени и моментально его съел. Он уже очень давно не пробовал домашней стряпни, а Октавия отлично готовила.

– Так что же случилось? – спросила Октавия.

– Мэм, мальчик потерялся на улице, и я пытался помочь ему попасть домой… – Билл повторил ту же историю, что рассказал мужчине на улице. Когда он уже заканчивал, в дом ворвался старший Кэмпбелл с такой стремительностью, будто планировал сровнять все с землей.

– Где он? Где Исайя? – Его голос был полон паники.

– Спит, – в ее ответной реплике звенела сталь.

– Простите, я…

– Прибереги слова для молитвы, Мемфис Джон. Я уже слышала от миссис Робинсон, что тебя арестовали и папа Чарльз внес за тебя выкуп, – с горечью произнесла она.

– Могу я видеть Исайю?

Ничего не услышав, Билл предположил, что согласие было выражено жестом – кивком или мановением руки. Сколько таких немых разговоров он пропустил за эти годы? Он слышал, как Мемфис прошел в другую комнату – хотел, конечно, быть рядом с братом. Эти двое были близки – их связь усилило общее горе. Билл на мгновение призадумался, но отмел сомнения прочь – не его миссией было восстанавливать справедливость на земле.

– Не будьте слишком строги с парнем, – мирно сказал он Октавии. Он встал, собираясь уйти, и Октавия подала ему трость и еще одну порцию маисового хлеба, завернутую в промасленную бумагу.

– Спасибо вам, мистер Джонсон.