На Кладбище Коннор постоянно внушал Уцелевшим, как важно сохранять самообладание и дружить с головой. «Они ведь убеждены, что мы – сборище подонков и негодяев, а потому лучше всего нас разобрать, – втолковывал он. – Мы должны доказать людям, что они неправы».
Всё, что с таким трудом строил Коннор, Старки разрушил, пнув пять стульев.
Коннор выключает телевизор – у него уже глаза болят смотреть на всё это.
– Старки на этом не остановится, – говорит он Льву. – Всё только начинается, вот увидишь.
– Из чего следует, что в этой войне теперь три стороны, – замечает Лев, и Коннор понимает, что друг прав.
– Если первой стороной движет ненависть, второй – страх, то что движет нами?
– Надежда? – предполагает Лев.
Коннор с досадой качает головой.
– На одной надежде далеко не уедешь. Вот почему нам нужно добраться до Акрона и выведать у Сони всё, что ей известно.
Из-за их спин вдруг раздаётся:
– Кто такая Соня?
Это Кам вышел из туалета. Они держат его взаперти в подвале, но, видимо, Уна выпустила его оправиться. Коннор чувствует, как в нём закипает злость – не столько на Кама, сколько на самого себя. Это же надо так опростоволоситься, выдать важнейшую информацию: место назначения и имя!
– Не твоё собачье дело! – огрызается он.
Кам приподнимает бровь, и разноцветные полоски кожи на его лбу причудливо изгибаются.
– Болевая точка, – удовлетворённо произносит он. – Должно быть, эта Соня весьма важная личность, раз ты так реагируешь.
План был держать Кама в подвале Уны до тех пор, пока они с Львом не уедут так далеко, что Кам не сможет их выследить. Таким образом, он будет знать, где они
Но теперь Каму известны имя и город, куда они с Левом направляются. Если он вернётся к «Гражданам» , тем не понадобится много времени, чтобы сообразить, о какой-такой Соне речь.
Коннор понимает: всё изменилось, и их жизнь стала намного сложней.