После предварительного осмотра, но до того, как были получены результаты анализов, моя медсестра Элла Дэвидсон сказала:

– Та девушка, что приходила вчера, Джейн Смит? Я больше чем уверена, что это вымышленное имя.

Я согласился. И все же я ею восхищался. В ее поведении не было и тени нерешительности, стыдливости и робости. Меня поражала ее прямота и деловитость. Казалось даже, что и вымышленное имя она взяла по деловым соображениям, а не от стыда. Она как бы говорила вам: Вы требуете имя, чтобы занести его в вашу картотеку. Таков порядок. Что ж, вот вам имя. Чем полагаться на профессиональную этику человека, которого я не знаю, лучше положусь на саму себя.

Элла отпустила несколько замечаний на ее счет типа «современные девицы» и «наглая молодежь», но она была доброй женщиной, и думаю, эти слова были произнесены так, для проформы. Она прекрасно понимала, так же как и я, что кем бы ни была моя новая пациентка, она не имела ничего общего с проституткой с выцветшим взглядом и на высоких каблуках. Напротив, Джейн Смит была крайне серьезной и целеустремленной молодой женщиной. Она оказалась в неприятном положении и была полна решимости пройти через это со всем достоинством, на которое способна.

Через неделю она пришла во второй раз. Стоял обычный день – один из первых настоящих весенних дней. Воздух был мягким, небо – молочно-голубого цвета, и чувствовался запах ветра – теплый, едва ощутимый запах возрождения природы. В такие дни хочется уйти от всех забот и волнений, сидя рядом с прекрасной женщиной где-нибудь в Кони-Айленде, с корзиной для пикника на разостланном покрывале, а на твоей спутнице – большая белая шляпка и платье без рукавов, прекрасное, как и сам день.

На Джейн Смит было платье с рукавами, но все равно не менее прекрасное, чем тот весенний день. Из белого льна с коричневой окантовкой. Она надела также коричневые туфельки, белые перчатки и шляпку «колокол», немного старомодную – первый признак того, что она была далеко не богатой женщиной.

– Вы беременны, – сказал я. – Думаю, что вы не очень-то в этом сомневались, да?

Если и должны быть слезы, подумал я, то они появятся сейчас.

– Да, – ответила она с завидным самообладанием. В ее глазах не было и намека на слезы. – Я догадывалась.

Возникла небольшая пауза.

– Когда я должна родить? – спросила она почти беззвучно.

– Это будет рождественский ребенок, – сказал я. – Примерный срок – десятое декабря плюс-минус две недели.