Ида посмотрела прямо вверх, над плотными кронами елей.
Небо было пасмурным, без проблесков лунного света. Как далеко отсюда Стокгольм и Йердет? Моя обычная жизнь, как она могла так быстро смениться вот этим?
Она обернулась на шум деревьев.
В темноте глаза у кошки становятся желтыми. А у лисиц кроваво-красными. А у тех волков в Брунфло, разве глаза у них не были сине-лиловыми?
Нас кто-то преследует?
Посмотрев в землю, она продолжала идти, немного ускорив шаг.
Как я делала раньше, когда боялась темноты? Альма ведь всегда считала, что темнота всего лишь отсутствие света. Как там она обычно говорила: «Это тот же самый мир, что и днем, только ты его не видишь».
Ах, это не помогает. Тогда лучше использовать дедушкину тактику — думать и говорить, как в школьном учебнике, это отвлекает.
— Здесь много елей, — сказала она. — Большой, почти девственный лес. Это указывает на известковую местность…
Лассе не отозвался.
Ему, конечно, знаком этот прием. Но он не хочет в этом признаться, чтобы я еще больше не испугалась.
Она остановилась, стряхнула снег с полузасохших веток, посветила на них фонариком и пошла дальше.
Буду продолжать говорить, пусть он думает, что хочет.
— Грубые, покрытые лишайником вербы и еловый бурелом… и много необычайно толстых еловых стволов, пораженных висячим лишайником. Видишь? Это свидетельствует о небольшом воздействии человека. Здешний ландшафт явно сформировался из какой-нибудь ледяной реки тысячи лет назад. Только что мы переходили через грунтовые речки, которые сейчас находятся под двойным запором. Я также видела несколько ледниковых валунов.
Последние слова она произнесла громко, прямо в темноту.
Теперь ведь он должен отреагировать?
— Конечно. И под снегом, — тихо сказал он, — наверняка можно найти проход во льдах и наносной грунт из дельты. А ты как думаешь?
Его взгляд не выражал никаких чувств. Ида обернулась.
— Да, — откликнулась она, — здесь под снегом спит лед, словно маленький ребенок. Как ты думаешь, как все это выглядит летом? Я думаю, что здесь полно… грибов.
— Каких грибов? Кстати, скоро мы должны дойти до реки.