Женщина, сидящая рядом, показалась ему горой лениво колышущегося желе под черной тканью. Оно поползло во все стороны, заполняя собой салон, и грозило задушить тяжелой, воняющий жирным потом массой.

Антэй ничего не предпринимал, чувствуя, как пот заливает глаза. И поспешил отвести взгляд от глубокого рва, разодравшего полотно дороги. Туда только что скатилась машина, едущая перед ними. С очень правдоподобным грохотом, звоном и огненным взрывом.

…Следующий час Антэй изо всех сил старался не реагировать на приступы диких видений. Перегруженный мозг протестовал, предлагая то впасть в полную прострацию, то удариться в панику. И бороться с этим становилось все тяжелее.

Когда машина нашла место на переполненной стоянке возле пятиэтажного бетонного здания – то раздулось гигантским мыльным пузырем и лопнуло, засыпав всю дорогу осколками. Но едва замороченный пассажир выбрался на улицу, галлюцинации прекратились. Картинки, загруженные в его разум, закончились. Повеяло жаром нагретого за день асфальта, выхлопами автомобилей и сладким, тягучим ароматом жасмина, растущего под окнами больницы.

Лишь на миг показалось, будто он стоит на доске, которая несется по гигантской волне, скрученной из обломков, вывернутых булыжников, раздробленных автомобилей, а на него летят капли из разбитого, расплавленного стекла.

Затем сдвинувшийся мир встал на место. Наркотический бред развеялся. Вместо него накатила оглушающая реальность.

Госпиталь был, как всегда, переполнен.

Перед центральным входом толпились люди. Больные, родственники больных, друзья родственников… Провезли каталку с окровавленным телом, накрытым простыней. Потом еще одну. Человек, лежащий на ней, был в сплющенном мотоциклетном шлеме, вместо лица за разбитым стеклом – кровавое месиво. Антэй проводил взглядом жертву аварии, пытаясь понять – у него начался новый виток галлюцинаций или это обычная жизнь Александрии?

Серфер уже попадал сюда. В последний раз привез приятеля, ободравшегося о кораллы и получившего анафилактический шок. С тех пор тут ничего не изменилось. Пятиэтажное прямоугольное здание с широким подъездом и колоннами, поддерживающими портик. В этих строгих линиях угадывалось влияние Полиса. Декоративные ниши сохранили постаменты античных статуй, убранных оттуда уже очень давно. Белый мрамор мягко светился на фоне глухой ночи.

Семат шепнула что-то водителю и подошла к спутнику.

Антэй поднялся с ней вместе по неровным ступеням со сглаженными выемками от сотен тысяч ступавших здесь ног. Через распахнутые двери шагнул в просторный холл госпиталя, который заливал яркий свет.