Белый потолок над кушеткой полосовали лампы дневного света. Серфер лежал, глядя на него. В голове была приятная пустота, словно кто-то открыл кран и слил из его разума разрушительные мысли и разъедающие сознание образы. Стало легче дышать, тело наполнилось прежней силой. Вернулись энергия и жажда действия. Антэй поднялся, потянулся, расправляя плечи, с которых исчез невидимый, тяжкий груз.

Мастер снов сидел в кресле, и, в отличие от пациента, его эффектное лицо выглядело помятым и осунувшимся, а поза усталой.

– Прием закончен, – сказал он глухо. – Ты здоров.

– Спасибо, – произнес Антэй искренне. – Я могу сделать что-то для тебя?

– Можешь. – Тот встал, провел ладонью по лбу, потер шею. – Сделай так, чтобы я больше тебя никогда не видел.

– Это несложно. – Серфер протянул руку на прощание, и сновидящий, помедлив, пожал ее.

Антэй вышел из кабинета, с усмешкой думая о том, что его белая физиономия, похоже, бесила саладина не меньше, чем злил самого потомка античных Эвергетов смуглый профиль завоевателя Александрии. Древняя генетическая память вызывала настороженность и недоверие. Хотя воспитание и разум научили обоих договариваться…

Семат сидела на том же месте. Казалось, она не пошевелилась все то время пока отсутствовал ее спутник. Так и застыла, сжимая в обеих руках сумочку. Увидев Антэя, поднялась и пошла к нему.

На них по-прежнему не обращали внимания. Только что доставили жертвы крупной аварии или очередного теракта. Коридоры уже были забиты каталками с ранеными, но везли все новые и новые. Бригады медиков торопились оказывать первую помощь, особо сильно пострадавших спешили отправить в операционные. Среди врачей Антэй заметил хирурга-сновидящего. Вдохновитель отдавал короткие распоряжения санитарам, быстро осматривая мальчишку-подростка с глубокой раной на голове. Своего недавнего пациента он не заметил.

Машина ожидала их на стоянке. Водитель курил, открыв окно, и Антэй понял по его резким жестам, что тот нервничает. Как только пассажиры заняли свои места сзади, торопливо выкинул окурок, завел мотор и поспешил быстрее покинуть освещенную парковку.

– Взорвали торговый центр в Набби, – прозвучал его напряженный голос сквозь гул мотора. – Сколько погибших, выясняют.

– Кто? – спросил Антэй.

– Пока не ясно. Говорят, лунниты.

Антэй чувствовал, как стремительно гаснет радость избавления от дэймоса. Александрия не давала забыть о кипевшей в ней ненависти, которую подогревали и умело разжигали.

Пилоны Гиперпетли вырастали из темноты за рядом небоскребов района гавани Клеопатры. Высотные здания, обрамленные полосами огней, смотрелись эффектно – однако простые белые очертания скоростного пути, поднятого над землей, выглядели дорогой в иную реальность.