Зрители разразились одобрительными криками и аплодисментами.

– Хочу, – ответил Адриан. – Это будет справедливо.

Герард с любопытством посмотрел на бывшую жертву Мэтта.

– Уверен, что справишься с даром?

Пифии перешагнули через струи фонтана, поспешно прижавшиеся к камню, чтобы освободить им, оживившим огонь, дорогу. Эригона первая подошла к ним, чтобы зажечь свой светильник от пламени из чаши Авры.

– Она же справляется. – Адриан кивком указал на девочку.

– Самая молодая пифия за последние сто лет, – произнес Герард задумчиво. – Ей трудно погружаться во временной поток. И, думаю, страшно. Когда ты совсем один рядом с вечностью и сотнями тысяч чужих судеб. Хотя она никогда не жалуется.

– Подростки не чувствуют настоящей опасности, – отозвался собеседник.

– Зато они более уязвимые и хрупкие.

Следом за Эрго к огню подошел Космос, опустил в желтые подрагивающие языки тирс – и его навершие, вырезанное в виде шишки хмеля, охватил золотистый жар.

– Символично, – произнес Адриан.

– Мы всегда можем поделиться своим огнем, – сказал Герард, и несостоявшийся оракул понял, что именно тот хотел сказать.

Аякс бесшумно стек со скамьи, приблизился к Берое и требовательно коснулся лапой ее ноги. Девушка, улыбаясь, присела, опустив чашу, и кот, не сходя с места, стал жадно принюхиваться к горячему дрожащему воздуху.

– Забавный у тебя зверь.

Оракул хотел ответить, но увидел, что ему машет Август, стоящий недалеко от входной двери.

– Эй, Герард! К тебе пришли! – донесся до хозяина дома его громкий голос.

– Извини, Адриан. – Герард поднялся.

Друг Клио понимающе улыбнулся, но не успел впасть в свою привычную задумчивость – рядом с ним внезапно возникла серьезная Эригона, держащая в каждой руке по факелу, и подала оракулу с заблокированным даром один из них.

Герард прошел мимо Космоса, стоящего спиной к залу и читающего в темноту за окном выразительный монолог. Темнота периодически отвечала взрывами смеха и веселыми подбадривающими выкриками.

Тропинка вела к беседке и была окаймлена двумя линиями огоньков, пойманных в стеклянные стаканы подсвечников. На границе белых кругов мелькнула легкая тень, как будто над поникшей осенней травой пролетела быстрая птица. За пределами этого сада, разбитого на крыше высотного здания, виднелись вершины других небоскребов, излучающих золотой свет. Он пробивался сквозь густые ветви деревьев, но не мог затмить круглый фонарь полной луны, низко висящей в черном небе.