Создатель кошмаров с размаху погрузил в пол левую ладонь в перчатке, стабилизируя возмущение пространства, созданного им.

Камера приобрела прежний вид стабильной монолитности. Новый удар с той стороны заглушило ругательство танатоса. Его рука, выдернутая из гранитных плит, была располосована лезвиями и залита кровью.

Временная петля снова пришла в движение, стремясь превратиться в волну, которая не так давно захлестнула оракула и охотника.

Герард почувствовал, что хватка прокаженных слабеет. Он рванулся из прокрустова ложа, вскочил на ноги, ударом кулака уложил на пол одного из дэймосов. Оракулу показалось, что реальная сила вернулась к нему, но, к сожалению, это была всего лишь яркая мгновенная вспышка – воздействие Аякса на спутника было кратковременным, хоть и мощным.

Однако никто из дэймосов не ожидал, что прорицатель, угодивший в ловушку, не беззащитен, как тот, другой. Герард рванулся прочь из каменного склепа. Зверь, охраняющий его, в своем стремительном движении был похож на черный дым, мгновенно меняющий форму, на взрыв шаровой молнии. На ураган, затягивающий внутрь себя человеческие тела и выбрасывающий их прочь покореженными, разодранными, с переломанными конечностями.

Оправдывая имя прославленного героя древности, Аякс впал в боевое безумие, калеча и убивая всех, кто попадался на пути.

– Охотник! – выкрикнул кто-то из зараженных дэймосов.

И тут же его подбросило в воздух, словно гигантскую безобразную крысу, а затем… с размаху ударило о столб, возле которого сожгли Фидия.

Аякс располосовал полотно ловушки – сплетенные невидимые нити сна, и Герард вырвался в основной слой этого мира.

В колодце внутреннего двора по-прежнему лил дождь… Низкие облака накрывали тяжелой свинцовой крышей колонны. Угли костра, на котором сожгли Фидия, шипели и гасли. Капли выбивали дробь по серой груде пепла. Черное тело погибшего – жертва Фобетору – напоминало изломанное, опаленное дерево.

Герард повел освобожденными плечами, попытался надорвать канву сновидения, чтобы вызвать волну –…и не смог. Временной геликон – единственный путь, в котором могли перемещаться оракулы, оставался недоступен. Ловушка, петля… чем бы ни было это завихрение пространства, оно держало крепко.

Из нестабильного обрывка, разодранного Аяксом, появился танатос. Казалось, он шел против сильного течения, преодолевая мощный поток. Тот бил его, пытался отшвырнуть, бросал в лицо острые брызги. Однако бич сновидений не обращал на это внимания, двигаясь быстрыми, сильными рывками. И Герард не мог остановить убийцу.