Мусорщик чувствовал, как его омывает бурный поток чужих мыслей, наполненных торжеством. Зрение еще не погасло, он заметил, как из-за горы мусора выбрались три фигуры, вооруженные косами – теми самыми палками с крючьями на концах.

– Стойте, – сказал он, чтобы остановить ненужных защитников.

Огнеметчики решили, что высокий человек в оборванной хламиде обращается к ним, прося пощады. Один из них махнул рукой в черной перчатке, требуя следовать за собой.

Целитель шагнул вперед, и тут же ближайшая крыса прыгнула. Страшное оружие взлетело в воздух, стальной крюк, смазанный трупным ядом, вонзился в плечо ближайшего солдата, раздирая плоть. Тот закричал, пытаясь выдрать из тела изогнутое острие, выронил дуло огнемета. Две других крысы оказались недостаточно проворны. Столбы огня превратили их в живые факелы. Затем прогремел выстрел, отшвырнувший первого нападавшего на груду отбросов и поливший его пламенем.

И тут же Мусорщика настиг решающий удар. В мозг ввинтилась острая игла, целитель понял, что падает. Тело перестало слушаться. Картина свалки, затянутой дымом и расцветающей ядовито-красными огнями, померкла. Сквозь шум и звон послышались крики, но сейчас стало невозможно понять, в какой реальности они звучат.

Целитель закрыл глаза.

На этот раз бесконтрольный сон продолжался очень долго и не предвещал ничего хорошего.

…Он лежал на больничной кушетке. Запястья, щиколотки и голова вдоль лба пристегнуты ремнями так, что едва получалось шевелиться. На белом потолке ровно светила лампа, забранная решеткой. Из-за планки кондиционера тянуло прохладным дезинфицированным воздухом.

Рядом стоял мужчина в зеленом халате медицинского работника и тканевой маске, закрывающей лицо. Видны были только черные глаза и густые широкие брови.

– Добрый день, цел ер Миракс. Или вас лучше называть Мусорщиком? – сказал он любезно на койне, очень чисто. – Вы смелый человек.

– А вы кто? – спросил он, едва узнавая свой сиплый голос.

Попытался приподняться, но ремни держали жестко, не давая даже иллюзии свободы.

– Можете называть меня обскурум Фарис. Я ваш доктор. На ближайшие несколько месяцев или, быть может, лет. Это будет зависеть от степени вашей выносливости и устойчивости к психологическому давлению.

«Обскурум». Почтительное обращение к крадущему сны. Слово зацепило тонким крючком и начало вытягивать следом за собой длинную сеть понимания. Но было нужно последнее уточнение.

– Что это за место?

– Некоторые считают его тюрьмой. Однако мне больше нравится определение лечебница, – произнес он с усмешкой, взглянул на что-то, находящееся за пределами зрения целителя, прищурился. Или на кого-то, незримо присутствующего при этой беседе. – Для мастеров сна. Таких самонадеянных, как вы.