Дюна у подножия трапа сдвинулась. Превратилась в руку. Огромную коричневую руку, которая вцепилась в ступеньку и начала карабкаться вверх.

Шапиро с криком отпрянул от руки.

Ругающегося на чем свет стоит капитана внесли в корабль.

Трап втянули наверх.

Рука свалилась и снова стала песком. Стальные двери задвинулись. Двигатели взревели. Грунт уже больше не держал. Времени не осталось. Шапиро, вцепившегося из последних сил в корпус корабля, отбросило в сторону и тут же расплющило в лепешку. Перед тем как провалиться во тьму небытия, он краешком угасающего сознания отметил, как песок цепляется за корабль мускулистыми коричневыми руками, как старается удержать его, не пустить…

А в следующую секунду корабль взлетел…

Рэнд провожал его взглядом. Теперь он сидел на песке. И когда наконец в небе растаял клубящийся след, опустил голову и умиротворенно оглядел уходящую в бесконечность вереницу дюн.

– А у нас дощечка есть по волнам носиться, – хрипло пропел он, не отрывая взгляда от двигающегося песка. – Хоть и старая совсем, но еще сгодится…

Медленно, механическим жестом зачерпнул он пригоршню песка и сунул в рот. И начал глотать… глотать… глотать. Вскоре живот у него раздулся, точно бочка. А песок стал потихоньку засыпать ноги.

Отражение

Отражение

[28]

– Переносили его в прошлом году. И то, доложу я вам, была целая операция, – говорил мистер Карлин, поднимаясь по ступенькам. – Действовать, разумеется, пришлось вручную, иначе никак не получалось. Ну, естественно, перед тем как вынуть из рамы в гостиной, застраховали его у «Ллойда»[29]. Это единственная на свете компания, способная обеспечить страховку на сумму, которая подразумевалась в данном случае…

Шпренглер не ответил. Этот мистер Карлин был дурак дураком. А Джонсон Шпренглер давным-давно усвоил правило: единственный способ поддерживать беседу с дураком – это игнорировать его.

– Застраховали на четверть миллиона долларов, – снова принялся за свое Карлин, добравшись до площадки второго этажа. Рот его кривился в полугорестной-полунасмешливой гримасе. – И, доложу я вам, это влетело нам в копеечку!..

Мистер Карлин был низенький человек, не слишком толстый, но плотный, в очках без оправы и с загорелой лысиной, сверкавшей, словно покрытый лаком волейбольный мяч. Из коридора на них отрешенно и бесстрастно взирал рыцарь в доспехах, охранявший полутемное помещение, наполненное красновато-коричневыми тенями.

Коридор был длинный, и, вышагивая по нему, Шпренглер изучал стены и развешанные на них предметы холодным и оценивающим взглядом знатока. Сэмюель Клэггерт приобретал картины, книги и статуэтки в неимоверных количествах, но далеко не всегда они представляли хоть какую-нибудь ценность. Подобно большинству быстро выбившихся в люди и разбогатевших промышленных магнатов конца девятнадцатого столетия, он мало отличался от мелкого ростовщика или владельца ломбарда, рядившегося в одежды коллекционера и истинного ценителя искусства. С упорством, достойным лучшего применения, он скупал чудовищные полотна, ерундовые романчики и стихотворные сборники в дорогих переплетах телячьей кожи, а также совершенно ужасающие скульптуры, искренне считая их произведениями искусства.