Третий и четвертый лестничные пролеты они преодолели в полном молчании. По мере того как мужчины поднимались по шатким ступенькам все ближе к крыше, становилось все более жарко и душно. К этой удушливой атмосфере примешивался слабый, столь хорошо знакомый Шпренглеру запах. Всю сознательную часть жизни он провел среди этого запаха – запаха давным-давно сдохших мух в темных углах и между оконными рамами, плесени, гниения и древесного жучка, укрывшегося где-то под штукатуркой. Аромат древности. Он присущ только музеям и мавзолеям. Наверняка в точности такой же дух будет исходить от могилы юной девственницы, скончавшейся лет сорок назад.

Здесь, наверху, экспонаты были свалены как попало, вперемешку, точно в лавке старьевщика. Мистер Карлин провел Шпренглера через строй каких-то загадочных статуй, мимо портретов в разбитых рамах, помпезно позолоченных птичьих клеток, частично разобранного скелета старинного велосипеда типа «тандем». Он вел его к дальней стене, где в потолке виднелась квадратная дверца на чердак, а к ней была приставлена шаткая лесенка. С дверцы свисал покрытый пылью амбарный замок.

Слева на них безжалостными черными провалами зрачков взирала копия статуи Адониса. На его вытянутой руке висела табличка «ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН».

Мистер Карлин извлек из кармана пиджака связку ключей, нашел нужный и начал подниматься по лесенке. На третьей ступеньке остановился – в сумраке его лысина отливала слабым блеском.

– Не нравится мне это зеркало, – пробормотал он. – Никогда не нравилось. Боюсь в него заглядывать. Мне кажется, что как-нибудь загляну и увижу в нем… то, что видели остальные.

– Да что они, кроме самих себя, могли в нем увидеть?! – воскликнул Шпренглер.

Карлин собрался было что-то ответить, затем передумал, покачал головой и, изогнув шею, чтобы удобнее было вставлять ключ, начал возиться с замком.

– Надо бы заменить… – пробурчал он. – Черт!.. – Замок резко щелкнул и вывалился из петли. Мистер Карлин неловко взмахнул рукой, пытаясь поймать его на лету, и едва не упал с лестницы. Шпренглер ловко подхватил замок и поднял глаза. Карлин стоял, судорожно вцепившись в дверцу, лицо у него побелело.

– А вы, похоже, нервничаете… – заметил Шпренглер. В голосе его звучало сдержанное удивление.

Карлин не ответил. Его словно парализовало.

– Спускайтесь, – сказал Шпренглер. – Пожалуйста! А то еще свалитесь.

Карлин медленно спустился, цепляясь за каждую ступеньку, словно человек, балансирующий на краю бездонной пропасти. И, ощутив наконец пол под ногами, разразился целым потоком слов, точно в нем, в этом дощатом полу, была скрыта некая энергия, включившая его, как мы включаем в доме свет.