– Жаль, что здесь холодно. – Немного помолчав, Зак продолжает: – Я истратил все наши нагревательные пакеты. Я о тебе беспокоился. – Он говорил как отец, сообщающий дурные новости, а не как сын, беспокоящийся о том, не совершил ли он ошибку.

Из-за того что солнце закрыли облака пыли и пепла, температура упала даже в Карибском бассейне. Нередко выпадает снег, ночные заморозки стали нормой. Но все же есть разница между опасным холодом и неприятным холодом.

Дон чувствует, что одеяла достаточно теплые, и понимает, что Зак не зря потратил нагревательные пакеты.

– Спасибо, Зак. – И хотя лицо Зака все еще находится в тени, это не может скрыть его улыбки.

* * *

Несколько дней Дон провел под палубой. Из-за темноты здесь кажется холоднее. Угнетающая беспомощность охватывает его, когда он слышит, как Зак ходит по палубе у него над головой. Он закрывает глаза, пытаясь представить себе залив, восход солнца и свою яхту. Перед глазами мелькают какие-то обрывки, но он не может их уловить – это все равно что вытаскивать ручку из-под дивана, когда она откатывается дальше каждый раз, когда до нее дотянешься. Он напрягается, чтобы встать, но его тут же переполняют боль и отчаяние. Он думает о своем сыне. О нехватке еды. О своей травме. О холоде. О шторме.

– Зак! – кричит он, игнорируя боль в груди.

Сын протискивается через люк. – Что такое, папа?

– Сколько сейчас времени?

– Шесть часов.

– А когда рассвет?

– В семь с чем-то.

– Помоги мне встать.

Сын возражает, но Дон совершенно четко представляет, что ему сейчас обязательно нужно увидеть рассвет. Если он сможет хотя бы увидеть, как солнце поднимается над волнами, то сможет смотреть вперед, зная, что не все потеряно.

– Мы ведь уже пробовали, папа. Нужно подождать, пока ребро еще немного подживет. Тебе слишком больно.

– Помоги мне встать!

– Папа, мы вчера уже пробовали.

– …и позавчера. Я знаю. – Голос Дона звучит напряженно. – А теперь помоги мне встать.

Сын медлит, качает головой и просовывает руку ему под спину. Он осторожно его поднимает, и Дон кряхтит, на глаза его навертываются слезы. Зак осторожно опускает его на одеяла.

– Нет! Мне нужно отсюда выбраться.